Миссия иезуитов в Китае - [47]
Как и в случае с посольством Байкова, на следующий день после прибытия голландцев сановники либу пришли за списком подарков. Купцы были закиданы целым рядом вопросов о голландцах и причинах их прибытия. Торговцы ответствовали, что причиной их поездки было желание «установить прямую связь с императором и получить доступ к свободной торговле для голландцев на всем пространстве его владений»[116]. То же самое они уже говорили в Кантоне, после чего были отправлены в Пекин, таким образом надеясь, что разрешение будет дано уже без особых задержек. Особенностью миссий как Ньюхофа, так И всех последующих голландских посольств была ошибка, заключавшаяся 8 предположении о том, что китайцы должны хотеть торговать, Это предположение базировалось на недостаточном знании китайского даннического взгляда на мир.
Со своей стороны китайцы хотели узнать о голландцах столь много, сколь было возможно. Правда, им потребовалось некоторое время для того, чтобы поверить в то, что у голландцев была своя территория на суше, а они вовсе не являлись некими кочевниками моря, каковыми представлялись им раньше. Вскоре голландцы были призваны для того, чтобы представить свои подарки императорскому совету.
«Главный начальник сидел в дальнем конце зала на широкой скамье, сложив ноги как портной, справа от него… сидели два татарских князя, а слева от него — Адам Скадигер (Sceliger) \Шалль. — Д. Д.\, иезуит, уроженец Кельна в Германии, который жил в большой чести при дворе в Пекине около 30 лет, Он был очень благообразным стариком с длинной бородой, постриженный и одетый по татарской моде»[117].
Обговаривая подарки, купцы описывали каждый, а Шалль переводил. «И когда появлялось что-нибудь интересное, он издавал глубокий вздох»[118]. Иезуит на тот момент жил в Китае уже 34 года. Китайцы дали Шаллю задание переводить все, что было связано с голландским посольством, и составить доклад по всему их пребыванию, что он и сделал, но, по Ньюхофу, он «обманно добавил по собственному почину, что страна, которой тогда владели голландцы, была ранее под властью Испании и по-прежнему принадлежала им по праву»[119]. Исторически это было правдой, так как Голландия действительно одно время принадлежала завоевавшей ее Испании, однако этот отрывок был изъят из доклада, так как император мог бы быть оскорблен фактом принятия посольства от страны, которая не располагала собственной территорией.
Ньюхоф живо описывает трапезу высокопоставленных маньчжур, от которой воздержались как голландцы, так и Шалль, ибо она состояла из полусырой свинины. Маньчжуры еще совсем недавно обосновались в Китае и не успели воспринять большей части его культуры. Шалль проинформировал голландцев, что российское посольство опередило их на четыре месяца, и ушел, поразив их великолепием своего паланкина и слуг.
Голландцы серьезно опасались, что 3500 лянов серебра, переданные ими администрации в Кантоне за то, что их интересы будут представлены при пекинском дворе, ушли в руки самих местных чиновников, и что иезуиты вместе с Шаллем были подкуплены португальцами для того, чтобы чинить препятствия голландцам. Это логично, но не очень достоверно, так как иезуиты, противостоявшие голландцам на религиозной, а возможно, еще и на национальной почве, не нуждались здесь в подкупе.
Голландцы получили аудиенцию и отвесили все положенные коутоу. Они были очень довольны сведениями о том, что миссия Байкова уезжает в Россию с пустыми руками. Дабы заручиться хотя бы письменным свидетельством того, что он побывал в Пекине, Байков испросил соответствующего письма у представителей голландского посольства, чтобы хотя бы этим смягчить впечатление Алексея Михайловича Романова о фактическом провале посольства. Ньюхоф очень красочно описывает восстановленный после смены династий дворец, церемонии, которыми сопровождалось введение миссии во внутренний двор, и многие другие реалии.
Тем временем на высоком уровне развивалась типично иезуитская интрига. Пока Байков отказывался вести переговоры с кем-либо иным, кроме как с самим императором, и еще более снижал шансы на успех своего посольства отказом исполнить коутоу, а исполненные надежд голландцы соглашались выполнить все китайские формальности, четверо иезуитов в Пекине делали все возможное для того, чтобы коммерческое предприятие голландцев провалилось. Закрывая глаза на принадлежность русских к православию, иезуиты решили войти с ними в контакт на предмет оказания отпора голландцам. Причина такого выбора проста: русские не представляли угрозы ни католицизму, ни португальской торговле, потому что прибыли с северо-востока, и притом по суше. Голландцы были более опасными соперниками. Возрастающая морская мощь Голландии в Южных морях, голландский протестантизм, история голландской вооруженной интервенции на территорию португальского Макао поднимались в глазах иезуитов в разряд угрозы для них самих и для католической веры. Сам Шалль поначалу, казалось, вовсе и не хотел использовать свое влияние против голландцев, но португальские отцы Буглио и Магалхэнс продемонстрировали отчаянное рвение в этом деле, осложненном национальными и религиозными соображениями.
