Миссис По - [8]

– Тише, – сказала мисс Фуллер, – вас может услышать мистер Эндрюс.

И все беседовавшие обратили взоры на камин, подле которого основатель движения Свободной Любви мистер Стивен Перл Эндрюс[26] что-то настойчиво втолковывал мисс Линч.

– Кроме того, – продолжила мисс Фуллер, – я не уверена, что Эндрюс так уж неправ.

– Только не говорите мне, что вы одна из этих сторонниц свободной любви, – с резиновой улыбкой сказал мистер Грили.

– Нет, но я согласна с ним в том, что супружеские отношения без согласия жены по сути являются изнасилованием.

Мистер Грили словно бы не услышал ее.

– Мы должны спросить у По, что он думает о свободной любви. Кажется, у него есть собственное мнение по всем вопросам.

– Я слышал, что в армии его как-то судили, – сказал дагеротипист Мэттью Брэди.[27] Этот молодой человек носил очки с толстыми круглыми стеклами, которые втрое увеличивали глаза и очень его старили. Когда он пил чай, я заметила, что его руки приобрели темно-коричневый цвет из-за йода, которым он обрабатывал свои «дагеротипы» – портреты, выполненные при помощи света и химических реагентов. Мой муж был уверен, что это поветрие очень скоро выйдет из моды.

– Ничего удивительного. – Мистер Грили проглотил печеньице, и на его длинный серый жакет попадали крошки. – Я слышал, у него слабость к бутылке.

– Как бы там ни было, – сказала мисс Фуллер, – я нахожу его поэзию трогательной, пусть и несколько простоватой, хотя в его рассказах слишком уж много смерти.

– Что же тут странного? – спросила мисс Фиск, и ее желтые локоны почти что задрожали. – Я слышала, что он лишился матери, будучи совсем малюткой.

Мисс Фуллер нахмурилась:

– Бедный По.

Глаза мистера Брэди за стеклами очков стали еще больше.

– Дамы, почему вы всегда это говорите? Женщины вечно устремляются к нему, как будто каждая из них – его давным-давно потерянная мать.

В комнате стало тихо, когда в нее шагнул стройный, безукоризненно одетый мужчина. Мисс Линч с обожанием смотрела на нового гостя, обратив к нему эльфоподобное личико в форме сердечка. Волнистые волосы мужчины не закрывали высокого лба, в оттененных темными ресницами серых глазах светился холодный ум. Тонкие губы под шелковистыми усами были жестко, надменно сжаты. У него была солдатская выправка и такой суровый вид, что создавалось впечатление, будто он вот-вот то ли набросится на первого, кто к нему подойдет, то ли выйдет из комнаты.

– Не думаю, что дамы хотели бы попробовать себя в качестве его матери, – пробормотал себе под нос мистер Грили.

– Господа, – воскликнула мисс Линч, – позвольте представить вам мистера По!

Никто не двинулся с места. В воцарившемся молчании в салон под руку с мистером Натаниэлем Уиллисом, соиздателем «Миррор», величаво ступила миниатюрная молодая женщина. Голубые, как яйца малиновки, ленты трепетали вокруг ее волос и шеи. Она была прекрасна на свой хрупкий лад, тонкая и бледная, с такими черными волосами, что они отливали синевой. Вее чертах наблюдалось много сходства с мистером По – тот же широкий лоб, красиво очерченный рот, глаза в обрамлении темных ресниц. Они казались родными братом и сестрой, представителями удивительно красивой семьи: он – более зрелый, а она – прелестное дитя.

Энн потянулась, обняла худенькие плечики молодой женщины и вовлекла ее в помещение.

– А это, дорогие мои, миссис По!

Женщина-ребенок мило улыбнулась. Стоявший подле жены мистер По смотрел на собравшихся так, словно собирался их слопать.

Почтенный мистер Одюборн выступил вперед и протянул миссис По руку (замшевая бахрома на рукаве закачалась):

– О, дорогая, вы так прекрасны! Где же вы были в пору моей юности?

Мистер По воззрился на него, словно раздумывая, следует ли обидеться.

Защищенный возрастом и поглощенностью собой, мистер Одюборн продолжал, обращаясь к жене По:

– Откуда вы родом, дорогая? Не из Нью-Йорка, это мне очевидно. Вы слишком милы.

– Из Балтимора. – Серебристый голосок миссис По, казалось, принадлежал фее или совсем юной девушке, хотя, если верить мисс Фуллер, его обладательнице было уже двадцать три года.

– Балтимор… ах, я обожаю его. Вам знакомы балтиморские иволги?

– Нет, сэр.

– Нет? Что ж, нельзя ожидать от столь юного, невинного существа, что оно будет знать все на свете. Это птицы, мадам, такие птицы. – Мистер Одюборн пристроил ее руку себе на локоть. – Я увидел свою первую иволгу в 1833 году, в Луизиане. Я рисую птиц. Я упоминал об этом?

И они прогулочным шагом двинулись прочь, немолодой незаконнорожденный отпрыск аристократа, одетый словно пионер-переселенец, и супруга баловня Нью-Йорка, хорошенькая, как куколка, в своих ленточках. На любом другом званом вечере такая пара обращала бы на себя внимание, но на мероприятии мисс Линч, которое та предпочитала называть литературной вечеринкой, эти двое были просто частью разношерстного сборища.

Воспользовавшись благоприятным моментом, мисс Фуллер задержала возле себя мистера По. Разговоры завязались вновь, пусть и весьма неохотно. Я делала вид, что слушаю Грили и Брэди, а сама наблюдала за мистером По, а потом – за его женой. Они были противоестественно, поразительно похожи. Интересно, подумала я, они вместе выросли? И если да, то когда им стало ясно, что они стали друг для друга чем-то большим, нежели просто родственниками?