Миссис Кеннеди и я - [35]

Когда мы вышли в море в следующий раз, я попытался прокатиться на одной лыже. Я решил, что раз уж я научился стоять на двух, то и с одной никаких проблем не возникнет, – и снова ошибся. Бедняга Джим Бартлетт – сколько же ему пришлось поработать сверхурочно, чтобы научить агента секретной службы кататься на водных лыжах. Но в конце концов я набрался опыта и обучился этому трюку.

Несколько раз мы катались вдвоем с миссис Кеннеди, но мне до нее было как до луны. Падал я куда чаще, чем она, и в конце концов мне пришлось сказать ей, что, раз уж я отвечаю за ее безопасность, лучше бы мне оставаться в катере. Чего я не хотел совершенно точно, так это чтобы ей однажды пришлось спасать меня самого.

Время от времени с нами в море выходила Этель, а еще как-то раз компанию миссис Кеннеди составил космонавт Джон Гленн, в то время как президент и журналисты с восхищением наблюдали за ними. Впрочем, обычно в Гианнис-Порт в катании на водных лыжах принимали участие лишь я, она и Джим.

В будние дни, когда президент работал в Вашингтоне, миссис Кеннеди немало времени проводила с его отцом, которому на тот момент было семьдесят два года. Джозеф Патрик Кеннеди был послом Соединенных Штатов в Великобритании при Франклине Делано Рузвельте, и пусть он давно уже оставил эту позицию, его по-прежнему с уважением называли «посол Кеннеди».

Он был жизнерадостным мужчиной с заразительной улыбкой, у которого, впрочем, хватало врагов. Они с Жаклин испытывали друг к другу огромное уважение и поддерживали теплые отношения, полные взаимного восхищения. Джозеф Кеннеди мог часами сидеть с ней на своей просторной веранде, разговаривать и смеяться.

В пятницу все менялось, и на следующие сорок восемь часов активность в поместье Кеннеди достигала апогея. Строго по расписанию Борт номер один приземлялся на авиабазе Национальной гвардии в западной части Кейп-Кода, а уже оттуда президент отправлялся в Гианнис-Порт на военном вертолете – зеленом с белым верхом, что обозначало личный транспорт главы государства.

Приземление президента на площадку перед домом посла Кеннеди всегда вызывало ажиотаж у детей. Подумать только: к дедушке прилетают на вертолете! Также они прекрасно знали, что произойдет позже. Заслышав характерный шум несущего винта, который становился громче и громче, все они вмиг собирались вокруг площадки, а мы подвозили поближе гольф-мобиль. Едва вертолет приземлялся, президент сбегал вниз по ступенькам, и первой его всегда встречала Кэролайн, оставив позади двоюродных братьев и сестер. Лицо президента сияло от радости, словно при виде детей и своего любимого Гианнис-Порта он на один короткий миг забывал обо всех тяготах своей работы. Он бодро шагал прямиком к гольф-мобилю, садился за руль и громогласно спрашивал:

– Кому мороженого?

– Да-а! Мороженое! – кричали дети в ответ, всей гурьбой забираясь в гольф-мобиль вместе с ним – внутрь набивалось до дюжины ребятишек, кто сидя, кто стоя. Президент заводил мотор и с широкой ухмылкой ехал в сторону своего дома прямо через лужайку на заднем дворе Бобби, стараясь сбросить «хвост» секретной службы. В конце концов он оказывался на подъездной дорожке к собственному особняку, которая выходила на Ирвинг-авеню, там поворачивал направо, а затем налево и выезжал на Лонгвуд-авеню.

Детские вопли «Быстрее! Быстрее!» можно было услышать за два квартала.

На углу Лонгвуд-авеню и Уачусетт-авеню, рядом с почтовым офисом, стоял небольшой киоск, продававший мороженое и сладости. Вся ватага вываливалась из гольф-мобиля и получала долгожданные вафельные рожки.

В субботу мы выходили в море и обедали на «Марлине», личной яхте посла Кеннеди. На пятнадцатиметровой яхте как раз хватало места для президента, миссис Кеннеди, нескольких гостей, небольшого экипажа и двух агентов секретной службы.

На обед, как правило, подавали рыбный суп или суп из моллюсков, приготовленный поваром Кеннеди по любимому семейному рецепту. Запах супов сводил меня с ума: я каждый раз надеялся, что один из агентов зашел сегодня в «Милдредс» и дома меня будет поджидать в холодильнике порция этого блюда.

Яхту со всех сторон сопровождали военные катера: два принадлежали Береговой охране, два – Военно-морскому флоту, и экипаж всех четырех подчинялся агентам секретной службы на борту. Я всегда работал на быстром водометном катере, которым управлял Джим Бартлетт: в случае необходимости мы были готовы пойти на перехват или прокатить миссис Кеннеди на водных лыжах, если она того пожелает. Журналисты, как правило, нанимали собственный катер и шли у нас в хвосте, чтобы не упускать президента из виду: к их вящему сожалению, близко к яхте мы их не подпускали.

Перед самой первой поездкой в Гианнис-Порт, вскоре после того, как мы с миссис Кеннеди вернулись из Греции, она совершала очередную утреннюю прогулку по овальной подъездной дороге на территории Белого дома. Как и всегда, я оставался поблизости на случай непредвиденных обстоятельств, но старался не досаждать первой леди своим присутствием. Она гуляла молча, что было у нее в привычке, шагала широко, с высоко поднятой головой и идеальной осанкой. Я уже знал, что такое молчание – признак глубоких раздумий. Внезапно она остановилась и повернулась ко мне с таким блеском в глазах, как будто только что ее посетила отличная идея.