Миссис Кеннеди и я - [114]

Под конец службы я вновь напрягся: совсем скоро должен быть состояться ружейный салют из трех залпов по семь выстрелов. Как на это отреагирует миссис Кеннеди? С того момента, когда треск выстрела разорвал тишину улиц Далласа, прошло всего три дня, и я совершенно не был уверен, что она достаточно адекватно воспримет даже такую безобидную стрельбу. Первая леди стояла у дальнего конца гроба рядом с Робертом Кеннеди; я хотел было подойти и предупредить ее, но это уже сделал за меня кладбищенский смотритель. Каждый новый залп заставлял ее ощутимо вздрагивать, но она сумела сохранить лицо.

Пришло время зажечь вечный огонь. Эту идею первая леди носила в сердце с самого начала планирования похорон: вечный огонь у гробницы президента, похожий на тот, что горит у могилы Неизвестного солдата в Париже. Все возражения и скептические замечания о нехватке времени она решительно отвергала, и приготовления действительно удалось завершить всего за один день. Я гордился ей: гордился ее стойкостью и верой в лучшее, которая позволила ей довести дело до конца. Вечный огонь действительно был ее личной маленькой победой.

Миссис Кеннеди взяла заранее зажженный факел и наклонилась, чтобы разжечь пламя. Дождавшись, пока появится первый робкий огонек, она передала факел Роберту, который, в свою очередь, отдал его Теду. После этой символической церемонии с гроба сняли флаг и передали его первой леди. Настало время последнего ритуала военных похорон: сигнала горна.

Стоящий в стороне от процессии трубач поднял к губам горн и заиграл. Резкие звуки наполнили кладбище и разнеслись далеко за его пределы. Ошибиться под взглядами тысяч людей и камер было нетрудно: взяв фальшивую ноту, парень тут же исправился, но мне стало его жаль. Теперь он никогда не забудет об этом, а если даже попытается, то мир с радостью напомнит ему о позоре на похоронах президента.

Миссис Кеннеди поблагодарила главнокомандующего, села в лимузин и отправилась обратно в Белый дом.

День для нас на этом не закончился: впереди ждал небольшой прием в Желтом Овальном зале на втором этаже, куда пустили только некоторых особо важных гостей. Среди них были Шарль де Голль, принц Филипп, император Хейле Селассие и президент Ирландии Эймон де Валера. Выразив им свою глубочайшую благодарность, первая леди проследовала в Красный зал, где собрались представители всех прочих государств. Народу действительно было очень много, и я боялся, что она не выдержит такой нагрузки. Впрочем, если ей было некомфортно, она ничем этого не показывала. По окончании приема я был уверен, что уж теперь-то она точно захочет отдохнуть и отправится в свои апартаменты на ночь, но и здесь она меня удивила. Подозвав меня изящным жестом, она шепнула:

– Может быть, я еще съезжу в Арлингтон. Я позвоню вам.

Я уже держался на пределе сил, а она спала за эти дни даже меньше моего. Не знаю, на каких внутренних резервах ее тело еще функционировало. Делать было нечего: я сообщил Полу, что нужно будет предупредить смотрителя в Арлингтоне. Эту поездку следовало держать в абсолютной тайне от всех. Никто не должен был узнать о ней.

Когда миссис Кеннеди наконец поднялась к себе, я доплелся до Картографического зала и рухнул в кресло, совершенно обессиленный. Позвонила она незадолго до полуночи:

– Мистер Хилл, мы с Бобби хотим посмотреть на огонь. Нам нужно в Арлингтон.

– Хорошо, миссис Кеннеди. Я приготовлю машину.

Я позвонил сержанту Уоткинсу, и он подал лимузин к воротам резиденции. Миссис Кеннеди и Бобби поехали в нем, а Пол на отдельной машине – сразу за ними. Проезжая по Мемориальному мосту, мы увидели далекие отблески вечного огня. Зрелище было незабываемое.

Поднявшись к могиле, миссис Кеннеди положила на свежий холмик принесенный с собой букетик цветов. Вместе с Робертом она преклонила колени перед надгробием и помолилась, а затем встала и задумчиво посмотрела на огни Мемориала на другой стороне реки. Через пару минут мы уже вновь сидели в машинах, направляясь в Белый дом.

Прекрасное прощание, подумал я. Никакой прессы, никаких толп, никого.

Именно так, как миссис Кеннеди всегда хотела.

Глава 26 Наш последний год

Следующие несколько дней после похорон прошли для меня как в тумане. Я был истощен физически и психически, но старался не подавать виду. Я не хотел, чтобы миссис Кеннеди и остальные агенты знали, как я на самом деле себя чувствовал. Я решил, что должен держаться и не посрамить честь мундира. Миссис Кеннеди справлялась просто прекрасно, несмотря на шок. Я не мог позволить себе сломаться, только не сейчас. Меня терзало чувство вины за то, что я не смог предотвратить убийство президента, но не было времени ни оплакивать его, ни искать поддержки. Никто не давал мне выходных. Постоянная занятость была единственной вещью, которая держала меня на плаву. Я видел, что миссис Кеннеди тоже старается чем-нибудь занимать все свое время. Она знала, что вскоре ей придется оставить Белый дом. Джонсоны заверили ее, что можно не торопиться, но миссис Кеннеди решила уехать 6 декабря, после Дня благодарения. Ей еще многое предстояло сделать перед тем, как уйти. Мэри Галлахер, Прови, ее штат и штат президента помогали ей, как могли, но самые главные решения миссис Кеннеди должна была принять самостоятельно. Например, где жить? Что делать с собаками и лошадьми? Сначала, однако, она должна была поехать в Гианнис, чтобы повидаться с отцом президента.