Миссис Кеннеди и я - [113]

Во главе процессии маршировал отряд морской пехоты. За ними шли девять волынщиков из шотландской «Черной стражи», наигрывая любимые ирландские песни президента. Шесть серо-белых лошадей тянули повозку с гробом, а за ней несли американский флаг и вели Блэк Джека – коня без всадника.

Дальше следовали те, кто решил пойти пешком. Во главе этой части процессии стояли миссис Кеннеди, Бобби и Тед, которых с обеих сторон прикрывали мы с Полом Лэндисом. Сразу за ними должны были идти главы государств, но первая леди в последний момент решила, что машина с Кэролайн и Джоном внутри должна быть как можно ближе к ней. Изначально «Крайслер» замыкал процессию, и Бобу Фостеру с Томом Уэллсом пришлось повозиться, прокладывая для лимузина дорогу в толпе высоких лиц.

Волынщики взяли первую надрывную ноту, и мы сделали первый шаг.

На протяжении всего пути до собора мы видели вокруг лишь плотную массу плачущих людей. Они не стеснялись выражать свое горе, и всех их – черных и белых, детей и родителей, молодых и старых – объединила общая утрата. Миссис Кеннеди шла с прямой спиной и гордо вскинутой головой, но под вуалью изредка что-то поблескивало.

Прощальная месса в соборе вызвала целую бурю эмоций. Первая леди усадила детей по обе стороны от себя, а я сел прямо за ней.

Луиджи Вена, тенор из Бостона, спел «Аве Мария». Он уже исполнял это произведение для семьи Кеннеди – но то была свадьба будущего президента в 1953 году. Прощальную службу исполнял кардинал Крашинг, хороший друг семьи, который всего три с лишним месяца назад делал то же самое на похоронах маленького Патрика. Однажды он оговорился, назвав президента «дорогим Джеком», и миссис Кеннеди на миг сбросила маску вежливого спокойствия, позволив себе заплакать.

Я чувствовал, что на церемонии могут понадобиться носовые платки, и прихватил пару с собой. Протянув руку через плечо первой леди, я вложил в ее ладонь платок, в который она сморкалась остаток службы.

В какой-то момент Джон заерзал точно так же, как на ротонде пару дней назад.

С молчаливого одобрения миссис Кеннеди агент Фостер взял мальчика на руки и отнес в прихожую, где начал учить его правильно салютовать.

У Джона все еще получалось довольно плохо: он постоянно пытался отсалютовать левой рукой, несмотря на то что прошло целые две недели с момента визита на кладбище ветеранов в Арлингтоне. Полковник морской пехоты заметил, чем занимается с малышом Фостер, подошел к ним и сказал:

– Джон, ты делаешь все неправильно. Смотри, как надо салютовать.

Он продемонстрировал прекрасный салют правой рукой и сделал ей же одобрительный жест. Джон пришел в восторг и тут же последовал примеру, на этот раз сделав все идеально. Полтора месяца непрерывных лекций от агентов прошли для мальчика впустую, но стоило одному незнакомому военному шикнуть на него, как он усвоил эту сложную науку.

По окончании службы миссис Кеннеди взяла за руки детей, вышла из собора и встала на ведущей наружу лестнице, ожидая, пока гроб вынесут из церкви и установят обратно на платформу. Я стоял сразу за ней, справа от сенатора Теда Кеннеди. Опустив гроб на платформу, почетный караул отдал честь своему павшему главному командиру. Их примеру последовали все военные в округе. Миссис Кеннеди наклонилась к Джону и что-то шепнула ему на ухо.

Он выпрямился, отвел назад маленькие плечики, поднял правую руку к брови и, точно как учил морпех, отсалютовал своему отцу в последний раз. Вряд ли кто-либо из присутствующих смог забыть этот пылкий жест трехлетнего Джона Фитцджеральда Кеннеди-младшего.

Я и сам едва не разрыдался на месте. Оглянувшись, я увидел своих коллег, генералов и полковников, которые тоже едва сдерживали слезы. Даже самых суровых мужчин тронуло наивное рвение мальчика.

Кэролайн и Джон должны были поехать на Арлингтонское кладбище вместе с матерью, но та вдруг изменила планы и решила отправить их в Белый дом. У нас не было лишних машин, так что агенты Фостер и Уэллс нашли один из автомобилей Генштаба и конфисковали его для своих нужд. Не стоит и говорить, что после этого отношения между секретной службой и военными несколько накалились.

Отправив детей в Белый дом, миссис Кеннеди села в свою машину и приказала двигаться вслед за гробом, флагом и Блэк Джеком в сторону кладбища. Примерно к середине дня мы прибыли на место. По пути нас вновь сопровождали открыто плачущие люди. Я никогда не забуду этот караван искаженных горем лиц. Когда мы во главе растянувшейся на полтора километра колонны из официальных лимузинов переползали через Мемориальный мост, я поднял голову и уперся взглядом прямиком в то место, которое миссис Кеннеди выбрала для захоронения мужа. Меня вдруг озарило: два раза в сутки я езжу по этому мосту. С сегодняшнего дня я буду два раза в сутки проезжать мимо могилы президента Кеннеди.

Если бы только я отреагировал быстрее.

Добравшись до будущей могилы, мы вышли из машин и стали наблюдать за тем, как караульные поднимают гроб и несут его к месту захоронения. До меня вдруг донесся слабый гул, который все нарастал по мере приближения к могиле, и над нашими головами пронеслась целая флотилия из пятидесяти реактивных истребителей. В шествии участвовали и ВВС, и президентский парк, но больше всего меня впечатлил Борт номер один, который прошел совсем низко, на мгновение оглушив присутствующих ревом турбин. Я знал, что за штурвалом сейчас сидит полковник Суиндал, который хорошо знал и верно служил президенту. В такт моим мыслям Борт номер один покачал крыльями в прощальном салюте и начал набирать высоту. Сжав зубы, я сглотнул ком в горле и сосредоточился на молитве.