Миссионер - [50]

– Катюша, ты просто богиня! – только и смог произнести Аполлон.

Он отстранился, уступая ей место под душем, и всё никак не мог налюбоваться этим чудом природы, боясь даже дотронуться до него.

Наконец к нему вернулось самообладание. Он обнял стоящую к нему спиной Катю, завёл руки под её большие круглые груди, приподнял их, наслаждаясь их упругой живой тяжестью, провёл по топорщащимся соскАм кончиками пальцев. Зарылся всем лицом в золотистые волосы, прижался губами к затылку, потом заскользил ими по обнажившейся шее. Почувствовал, как дрожь пробежала по её телу. Продолжая левой рукой ласкать грудь, правой заскользил вниз по животу. Подушечки его пальцев задержались на пупке, очень похожем – когда он любовался ей, успел это заметить – своей маленькой аккуратной вертикальной складочкой на другую прорезь, находившуюся в каких-то двух десятках сантиметров ниже, за тёмной, гораздо темнее волос на голове, курчавой порослью. Рука его уже как раз спустилась к этим мокрым, спутавшимся кудряшкам, пытаясь добраться до самых их корешков.

Вместе с новыми осязательными открытиями возрастало возбуждение.

Катя повернула голову, поймала своими губами губы Аполлона.

Аполлон переместился вперёд, обнимая Катю одной рукой за спину, а второй – за попку. Губы Аполлона соскользнули с губ Кати и заскользили вниз по её подбородку, шее, нежно коснулись сосков. Кончик его языка неистово затрепетал по этим розовым бугоркам, танцуя вокруг них, прижимаясь к ним…

Катя, откинув голову назад и закрыв глаза, счастливо улыбалась. Сквозь её полуоткрытые губы слышалось лёгкое постанывание.

Губы Аполлона отпустили соскЗ и поползли вниз по животу Кати, пока не достигли мягкой шелковистой дорожки. Аполлон опустился на решётку у её ног, зарывшись лицом в кудряшки на её лобке, обхватив руками под попкой. И Катя подалась животом навстречу его страсти. Её руки легли ему на голову, и пальцы стали перебирать волосы, гладить их, и даже бинт, то чуть заметно погружаясь, то вдавливаясь с силой.

Лицо Кати излучало вожделение, с её губ уже срывался стон. Она подняла одну ногу и поставила её на плечо Аполлона. И он зарылся лицом между её ног и стал нежно и страстно вылизывать её там.

Она на мгновение задержала дыхание, и тут же с её губ сорвался сладострастный крик. Всё её тело содрогнулось. Её пальцы с силой вдавили голову Аполлона в её конвульсивно подёргивающееся тело.

Пальцы Аполлона скользнули по пояснице Кати, затем ниже, по упругим округлостям ягодиц.

Постепенно Катя успокоилась, и Аполлон повторил путь своими губами в обратном направлении, пока не поймал ими её губы. Они снова надолго слились в сладком чувственном поцелуе.

И снова его губы заскользили по шее Кати, по её волосам. Он снова переместился ей за спину и, стоя сзади, обнял одной рукой за живот, а второй стал нежно ласкать грудь.

Почувствовав прикосновение к своему телу вздыбившегося, затвердевшего как камень инструмента любви, Катя оттопырила попку, прижимаясь ей к нему всё сильнее и сильнее, изящно, как потягивающаяся кошка, выгнулась в пояснице.

Аполлон почувствовал, как кисти её рук протиснулись между передней стороной его бёдер и её идеальной формы округлостями, коснулись члена, и затем стали медленно раздвигать прижавшуюся к нему её плоть. Раскрыв таким образом заветный вход в святая святых, Катя своими тонкими гибкими пальчиками уверенно направила в него дрожащего от нетерпения Аполлонова головастика. Аполлон даже слегка удивился, как тот легко, без всяких затруднений, вошёл в предназначенное для него мудрой природой место женского организма. "Как быстро она возбудилась", – мелькнуло в уже затуманивающейся от страсти голове Аполлона. И как бы в подтверждение его мысли, уже при первых его толчках Катя громко и пронзительно вскрикнула. Аполлону нравилось такое проявление страсти, оно возбуждало его не меньше, чем лицезрение извивающейся партнёрши, но, к сожалению, такой громкий и пронзительный крик мог долететь и до чьих-нибудь посторонних ушей. Вообще-то, конечно, наплевать, но это всё же не пляж, а промышленное предприятие, и он, и она – на работе…

А Катя продолжала в такт его мощным размашистым движениям во всю мощь своих лёгких сладко вскрикивать. "Может, прикрыть ей рот?.. Ну уж нет. В настоящем сексе такое не делается. Это подавляет чувства обоих, да к тому же будет смахивать уже на ханжество".

Но всё больше и больше распаляясь, Аполлон оставил эти, совсем не уместные в данной ситуации, мысли. Пусть кричит! Нет на свете музыки, способной сравниться по своему эмоциональному воздействию с этим криком. Как всё-таки интересно устроена природа – насколько противен крик окололюбовных кошачьих разборок и совокупляющихся зверьков, настолько приятен крик горящей в огне любви женщины.

Аполлон всё убыстрял и убыстрял темп. Туловище Кати уже приняло горизонтальное положение: она вцепилась вытянутыми руками в краники подачи воды и повисла на них, так прогнувшись в пояснице, что её попка аппетитно выделялась своими увеличившимися и идеально округлившимися половинками как самостоятельный элемент этого великолепного молодого женского тела. Всё громче и чаще вскрикивая, Катя начала делать встречные толчки попкой назад, завершая почти каждый свой выкрик томно выдыхаемой просьбой: