Миссионер - [49]

Одно из изобретений местных любителей бражки – пустая колба, желательно побольше, из-под полукиловаттки, например. У сгоревшей лампочки аккуратненько срезается или сбивается цоколь, удаляется вместе со стекляшкой, на которой закреплена спираль, и ёмкость для бражки готова, ничем не хуже, чем колба для химреактивов. Не исключено, разумеется, использование для этих целей и новенькой, ещё не сгоревшей лампочки. И вот идёт такой алкогольный гурман, несёт лампочку, вроде как вкрутить куда-то собирается – никаких подозрений. Хотя эта уловка была уже давно всем известна, и использовалась, скорее, уже просто как добрая традиция. Ещё одна необходимая принадлежность истинных ценителей этого солнечного напитка – старый женский капроновый чулок. Пусть читатель не пугается – чулок нужен не для того, чтобы, как показывают в гангстерских фильмах, надевать на голову, когда идёшь на дело, а всего лишь для того, чтобы процедить эту самую бражку. Согласитесь, приятнее всё-таки пить жидкость, особенно с градусами, безо всякой гущи. Хотя, опять же, были, есть и будут любители и не сцеженной бражки…

Итак, Аполлон вышел из лаборатории, исполнил мимоходом свои производственные обязанности и направился в баню.

Входя в эту самую баню, жаждущий помывки попадал сначала в узкий, шириной метра в полтора, предбанник, в котором на всю его трёхметровую длину у стены справа тянулась широкая деревянная скамья, а точнее, по-простонародному, лавка. На противоположной стене, отделявшей предбанник от душевой, опять же, по все длине, были прибиты крючки для одежды. На полу, выложенном метлахской плиткой, – несколько деревянных решёток, которые периодически перемещались из предбанника в душевую для споласкивания.

Общее физическое недомогание, случившееся с Аполлоном в лаборатории, прошло, как с весенних яблонь дым, при первом же прикосновении Катиных губ. А посему он, весело насвистывая, быстренько разделся и, предвкушая грядущее блаженство, шагнул в проём между предбанником и душевой, находившийся у самой входной двери.

В душевой, квадратном помещении метра три на три, было два собственно душа, или лейки, или соска – кому как будет угодно, с регуляторами подачи горячей и холодной воды у стены, такая же широкая, как в предбаннике, лавка и пара таких же деревянных решёток на таком же метлахском полу.

Регулируя температуру воды под одним из душей, стараясь при этом не намочить забинтованную голову, Аполлон вспомнил ещё одну любимую мудрую присказку своего знакомого эскулапа Лэрри насчёт того, что все болезни – от сексуальной недостаточности. "Будь моя воля, – любил при случае напоминать Лэрри, – я бы всем больным женщинам прописывал мужчин, а мужчинам – женщин". "А, пожалуй, он прав, – подумал Аполлон. – Каких-то пару часов назад мне чуть не проломили башку, а одно лишь предвкушение свидания с хорошенькой девчонкой привело меня в такую форму, что такому результату могло бы позавидовать самое искушённое в своём деле медицинское светило".

Глава X

Холодный горячий душ, или К чему может привести секс на производстве

Аполлон стоял спиной к входу в душевое помещение, когда хлопнула дверь. Он обернулся, но в проёме из душевой в предбанник никого не увидел. В предбаннике, однако, послышалось поскрипывание половой решётки.

– Катя, это ты? – стараясь перекричать шум падающей воды, спросил Аполлон.

– Я, – отозвалась Катя. – Еле отвязалась от своего Ромео. Представляешь, обнял меня, лез целоваться. Еле отбилась. Если б не появился Наполеон, он бы меня, наверно, изнасиловал…

Она засмеялась и, видимо, узрев среди вороха Аполлоновой одежды трусы, задала чисто риторический вопрос скорее довольным, чем удивлённым тоном:

– А ты что там, совсем голый?

– Конечно, – ответил Аполлон, подставляя под неширокий, но напористый, водопадик грудь. – А ты что, боишься голых мужчин?

– Бесстыдник!.. Конечно боюсь, – снова послышался Катин смех. – Когда сама одета.

– Ну, так я надеюсь, ты оставишь свой страх вместе со своей одеждой там, на скамье?

– А ты сам-то не испугаешься?

– А что, ты такая страшная?

– Ну, сам и оцени…

И с этими, произнесенными одновременно со смущением и с кокетством, словами Катя появилась в проёме.

До этого Аполлон видел Катю только одетой, по большей части в халате, поскольку сознательно избегал более тесного общения раньше времени, справедливо полагая, что не следует больше играть с огнём, пока не зарубцуются полученные ранее на любовном фронте раны.

И вот теперь она стояла перед ним совершенно обнажённая. Второй раз при виде одного и того же человека у Аполлона отвисла челюсть. Уже тогда, в первую встречу, в кабинете Пуритина, намётанным взглядом он уловил под производственной одеждой точёную фигурку, но чтобы точёную до такой степени!..

А Катя, уловив его растерянность, подняла руки и простым, но очень грациозным движением откинула свои пышные распущенные белокурые волосы, и улыбалась смущённо и одновременно откровенно-бесстыдно – смотри, мол, вот я вся перед тобой какая есть. Это ж надо обладать таким даром обольщения!

– Ну как? – спросила она, довольная произведенным эффектом и, наверное, ещё, чтобы вывести своего обалдевшего единственного зрителя из оцепенения.