Миссионер - [33]

Видя, что Бочонок с интересом рассматривает монету, Аполлон замер в тревожном ожидании, позабыв про шорты.

– Это что за копейка такая? – спросил, наконец, Бочонок. – Ты что, Американец, хуетелист? Не… Постой… Это марки… Этот, как его… Нузи… Нуиз… Короче, какой-то там мат?

Аполлон обрадовано закивал головой:

– Нумизмат…

– Во, точно – нумизмат… Вспомнил… Это чья копейка-то?

– Коста-риканская, – успокоившись – нумизматы, они ж везде есть, – ответил Аполлон.

– Что-то не слыхал про такую страну, – продолжал вертеть монету Бочонок.

Аполлон вспомнил, наконец, о шортах, хотел их надеть, но в раздумье задержал взгляд на своих посеревших от пыли ногах.

– И правда, не мешало б искупаться, – сказал он, посмотрев на берег.

Бочонок тоже посмотрел на берег, на который из воды выходил улыбающийся крупный упитанный увалень лет двадцати, в семейных трусах. Увалень подошёл к картёжникам и, опершись руками о коленки, стал наблюдать за игрой с крайне серьёзным и заинтересованным выражением на лице.

– Американец, кино хочешь посмотреть? – спросил Бочонок, повернувшись к Аполлону.

– Какое кино?

– Живое… Тебе эту копейку не жалко?

Аполлон даже обрадовался представившейся возможности избавиться, от греха подальше, от совсем упущенной из виду во время подготовки к отъезду из Мехико улики.

– Да можешь взять, если хочешь… У меня ещё есть.

– Лады… Тогда пошли скупаемся.

Бочонок положил монету в карман и направился к воде. Аполлон со всеми мерами предосторожности, морщась и чуть ли не ойкая, спустился с кузова и последовал за ним.

Они подошли к картёжникам.

– Ну что, гаврики, кто выигрывает? – спросил вместо приветствия Бочонок.

Увалень с радостным видом посмотрел на Бочонка, затем указал на кон:

– И-най, и-тай.

– Понятно, Петя, – с серьёзным видом воспринял столь странное объяснение ситуации на кону Бочонок. – А ты чего не играешь?

Петя, усиленно жестикулируя, осклабился:

– И-най, и-тай… И-най…

Бочонок снял с себя одежду, а Аполлон, поскольку был уже в одних плавках, – очки. Бочонок удивлённо вылупился на него:

– Это кто ж тебе такой фонарь подвесил? Прямо прожектор… Та ломовская ссыкуха, что ль, когда ты заорал, как поросёнок недорезанный?

Слегка смутившись, Аполлон высказал свою, придуманную ещё в милиции, версию происхождения фонаря, в которую, видимо, уже и сам начинал верить:

– С полки в поезде упал.

– А-а-а, – равнодушно протянул Бочонок и вошёл в воду.

Когда плавки Аполлона коснулись воды, на его лице выразилось такое страдание, словно он погружался не в пруд, а в котёл с кипящим маслом в преисподней.

Выйдя на берег, Бочонок достал из кармана своих брюк Аполлонову монету и посмотрел на Петю, снова склонившегося над игроками.

– Эй, Петя, поди сюда, – позвал он.

Петя, радостно улыбаясь, подошёл к Бочонку.

– Смотри, Петя, что у меня есть, – продемонстрировал монету Бочонок.

На лице у Пети вырисовалось удивление, смешанное с неподдельным восхищением. Он протянул руку к монете. Однако Бочонок сжал монету в кулаке.

– Э, нет, Петя. Покажи сначала кочегарку.

В этот момент подошёл вылезший из воды Аполлон. Петя смущённо заулыбался, застенчиво поглядывая на Аполлона.

Подошёл Шнурок, бесцеремонно ухватился за кулак Бочонка:

– Что это у тебя там, Бочонок?

Бочонок разжал кулак. Шнурок взял монету, стал с интересом её рассматривать.

– Ух ты! – он повернулся к ревниво следящему за его движениями Пете. – Петя, смотри, тут пятёрка! Из этой копейки можно орден отличника сделать!

У Пети загорелись глаза. Он попытался выхватить монету у Шнурка. Шнурок увернулся, отбежал в сторону. Петя бросился за ним, громко, с нотками возмущения, крича:

– И-най, и-тай… И-тай!

– Он что, нумизмат? – спросил Аполлон Бочонка, кивая в сторону гоняющегося за Шнурком Пети.

– Хуетелист, – хихикнул Бочонок.

Картёжники оставили игру и включились в беготню, подначивая бедного Петю.

Бочонок хитро подмигнул Аполлону и крикнул Шнурку:

– Шнурок, пусть кочегарку покажет.

Шнурок не замедлил выполнить просьбу:

– Петя, покажи кочегарку, тогда отдам.

Петя остановился неподалёку от Аполлона, выразительно посмотрел на него.

– И-най… И-тай…

Шнурок, видно, хорошо понимал язык Пети, потому как тут же попытался развеять его сомнения:

– Да что ты, Петя, ломаешься, как красная девица! Что он, голой жопы не видел, что ли?

Шнурок поднял монету над головой, поддразнивая Петю.

Судя по всему, аргументы Шнурка оказались весьма убедительными, так как Петя со смущённой улыбкой повернулся задом к публике и начал спускать трусы. На свет божий появилась большая, весьма упитанная, белая задница, на обеих половинках которой было вытатуировано по кочегару с лопатами в руках. Лопаты, заполненные, по всей видимости, углём, упирались в низ расщелины между половинок.

– Давай, Петя, пошёл, – скомандовал Шнурок.

Петя послушно начал делать хорошо всем известное упражнение "ходьба на месте". Кочегары заработали лопатами, подбрасывая в его задницу уголь.

– Давай, Петя, быстрей, они тебе уже накидали угольку! – осклабился Шнурок, видимо, далеко не в первый раз выполняя работу импровизированного то ли режиссёра, то ли киномеханика.

Петя побежал на месте, и кочегары энергичней заработали своими лопатами, закидывая в Петину задницу виртуальные калории.