Мисс Настоящая Принцесса - [3]

Я аж задохнулась от возмущения:

– Как ты можешь мерить Любовь в сантиметрах? Это кощунственно!

– А по-моему, очень даже правильно и практично! Любовь любовью, а если с парнем стыдно на людях показаться, какой в нем толк?

Красным наманикюренным ногтем моя сверхпрактичная подруга стряхнула с рукава пылинку и изящно скрестила длинные загорелые ноги, обутые в ярко-алые лакированные босоножки на высоченных каблуках. Как будто перед фотокамерами позировала! Хотя так оно, в общем-то, и было: многие проходящие мужчины и парни глазели на нее и целились фотиками и мобильниками.

Что тут скажешь! Танюсик в своем репертуаре. Для нее главное – показуха, а не внутренний мир.

– Но вообще-то ты зря насчет Смыша паришься. – Собрав букет взглядов, Танюсик снова вернулась к разговору. – Не думаю, чтобы он тогда на тебя запал. Уж если он в кого и был тайно влюблен, то, скажу тебе по секрету, это в меня.

– В тебя?! – оторопела я.

– Ну да! И я тебе сейчас докажу. Вот скажи, например, он тебе разве когда-нибудь признавался?

– Нет, но…

– А свидание назначал? Ну, настоящее, чтобы он сам пригласил, выбрал время и место.

– Нет, но…

– А может, вы целовались?

– Нет, но…

– А он тебя фотографировал? Именно тебя, а не группы и пейзажи?

– Нет, но… – честно говоря, я уже устала от своих однообразных ответов.

– А цветы дарил? Тебе одной, а не нам обеим?

– Нет, но… – ответила я в последний раз и призадумалась.

Так. Стоп. Надо сказать, Танюсику и вправду удалось поколебать мою уверенность. Некоторое время я сидела, тупо разглядывая пальму в кадке и думая о том, цветет ли она когда-нибудь. Потому что пальма без цветов выглядела как-то скучно и уныло… Как и я – до тех пор, пока не вспомнила кое о чем.

– Постой-ка! Он же тогда мне вот что подарил! – Я вытащила из-под футболки цепочку, на которой болталась подаренная Смышем на вулкане жемчужина.

Однако мое торжество длилось недолго.

– Ну и что? – фыркнула Танюсик и вытащила косметичку. А потом рядом с моей крепкой ладошкой возникла ее розовая, и на ней – надо же! – перламутрово светилась точно такая же белая капля. – Тоже от Миши, между прочим! – с торжеством объявила она.

Мне вдруг стало как-то не по себе. Как будто у меня отняли любимую игрушку, а взамен ничего не подарили. Я в отчаянии сжала кулаки и выдвинула последний аргумент:

– А танец? Наш с ним танец на вулкане? Разве это не ТО САМОЕ?

И я почти наизусть прочитала то, что записала в сингапурском дневничке:

«Я и не заметила, как мы со Смышем успели сблизиться так, что наши дыхания соприкоснулись. Несколько секунд мы пожирали друг друга разъяренными взглядами, а потом вдруг он положил руки мне на талию и предложил:

– Потанцуем?

– Угу, – сказала я, обхватив его за плечи.

Земля ходила под ногами, в небе грохотала канонада, глаза слезились от едкого дыма, а наши головы качались рядом, как два бутона одного цветка.

– Он высокий? – тихо прошептал бутон Миша.

– Кто? – выдохнул бутон Сашуля.

– Леха.

– Ага.

Молчание. Гремит гром небесный, из вулкана вылетают огненные слоны…

– Красивый?

– Ага.

Снова молчание под вой падающих раскаленных бомб.

– Умный?

– Ага.

Зловещее шипение лавы – оно уже совсем близко, надо спасаться…

– Как ты думаешь, я когда-нибудь вырасту? – Сполохи пламени отражаются у Смыша в очках, и он кажется Гарри Поттером, пробравшимся в Мордор вместо Фродо. Или вместе с Фродо.

– Конечно. А я?

– Обязательно!

И назло стихии, страху, тоске, неизвестности и прочим несчастьям мы вдруг начинаем весело хохотать, потому что в мире сейчас нет ничего прекраснее нашего танца. И я вдруг понимаю, как дорог он мне, Миша Смыш, независимо от того, получится ли у нас с ним что-нибудь или нет. Просто потому, что он – часть моей жизни, осколок детства, и потому, что он единственный в мире, кто раз и навсегда придумал и подарил мне сумасшедший танец на вулкане».

– Ну? И что ты на это скажешь? – с торжеством спросила я Танюсика.

– Хорошо написано, – одобрила она. – Но – нет. Это все не любовь. Мы были в смертельной опасности и могли умереть, и Миша поступил как хороший друг. Он всего лишь отвлекал и утешал тебя. Кстати, когда мы еще тогда, без тебя, лезли по горам за сокровищами, он мне тоже помогал. Руку подавал, сумку тащил…

– Смыш? Тащил твою сумку? А Сеня где был при этом? – не поняла я.

– Далеко впереди. Навесил на меня свой рюкзак и упылил со скоростью ветра, только мы его и видели.

– Навесил на тебя свой рюкзак?!

– Ну да.

– И ты тащила?!

– Не я, а Смыш. И еще свой рюкзак и мою сумку. Так что у нас было несколько очень приятных минут… Вернее, даже часов. Которые мы провели наедине. – И Тычинка сочувственно посмотрела на меня.

– Как ты могла? – вырвалось у меня я.

– А что? – Танюсиковы брови удивленно поднялись. – Мишенька у нас вроде был и остается ничей!

– Но у тебя же Сеня! – упрекнула я.

– А у тебя – Леха! – парировала Танюсик. – И вообще, знаешь что! Ты самая настоящая собака на сене. Хочешь захапать себе двоих!

– Нет, это ты собака на сене! Это ты хочешь двоих захапать! И даже не двоих, а вообще всех вокруг! – Я обвела рукой зал.

Тот, кто посмотрел бы на нас в этот момент, ни за что не поверил бы, что мы лучшие подруги. Две разъяренные тигрицы, готовые вцепиться друг другу в глотку, два мчащихся лоб в лоб автомобиля, две готовые к столкновению кометы…