Мишка, Серёга и я - [31]

Шрифт
Интервал

В это время подошел еще один троллейбус.

Загоревшись, Миронов дернул меня за рукав и спросил:

— Гарик, а патрули в троллейбус пускают?

— Конечно. Тебе, видно, понравилось? — с улыбкой сказал я, твердо помня свое решение хвалить во что бы то ни стало.

— Ничего, — согласился Миронов. — Вроде казаков-разбойников. А в троллейбусах бесплатно, да?

Все-таки он был неисправим. Но я ничего ему не сказал, потому что заметил маленькую старушку, спешившую к остановке. Она совсем запыхалась и махала рукой, чтобы троллейбус ее подождал.

— Ребята, помогите гражданке, — распорядился я. — А я задержу машину.

Подойдя к троллейбусу, я сказал:

— Товарищ водитель, к вам бежит пассажир. Подождите несколько секунд, пожалуйста.

Водитель, не ответив, закрыл дверь перед моим носом. Тем временем ребята уже подскочили к старушке и, подхватив ее под руки, волокли к троллейбусу.

— Товарищ водитель, они уже близко, — строго проговорил я.

— Опаздываю, — сухо ответил водитель и взялся за свои рычаги.

— Милочка! — крикнул я подбежавшей девочке. — Запиши номер машины, мы сообщим куда надо.

Старушка была уже совсем рядом. Я даже слышал, как Васька ей говорил:

— Дыши глубже, бабка. Три шага — вдох, три — выдох.

Милочка забарабанила кулачками в дверь и воскликнула:

— Как вам не стыдно! (Я просто не узнавал смирную председательницу совета отряда.) Бабушка вспотела, а вы хотите оставить ее на морозе. Она же простудится!

Дальше все случилось одновременно. Водитель тронул машину, и тут же Васька Миронов, отпустив старушку, бросился под троллейбус. Я закричал. За моей спиной закричали Николай Сергеевич и его жена. Водитель резко затормозил. Силуэты в окнах сильно качнуло вперед.



Но Васька вовсе не лежал раздавленный, а стоял очень довольный и упирался обеими руками в фару. Я понял, что навсегда запомню его маленькие, в чернильных пятнах пальцы с обгрызенными ногтями, лежавшие на выпуклом граненом стекле.

— Тебе уши надо надрать, негодяй! — прошипел я.

— Гарик, здорово я его затормозил! — захлебываясь от гордости, сказал Васька. — А ты говоришь, из меня патруля не получится!

Водитель выскочил из машины.

— Товарищ милиционер! — крикнул он, хватая за шиворот меня и Ваську.

— Уберите руки, — с достоинством сказал я.

Вокруг стала собираться толпа. Подошел милиционер. Он взял под козырек и холодно сказал мне:

— Ваши документы, молодой человек.

— Пожалуйста, — проговорил я, доставая комсомольский билет.

— Можно вас на минутку? — позвал милиционера Николай Сергеевич. Он стоял в стороне и курил, поглядывая на нас своими внимательными и чуть насмешливыми глазами. — И вас, товарищ водитель.

Милиционеру и водителю, по-моему, совсем не хотелось с ним разговаривать, но он показал им какое-то удостоверение и стал что-то негромко объяснять. Милиционер и водитель вдруг посмотрели в нашу сторону и заулыбались. Я постарался не обращать на это внимания и сказал:

— Граждане, мы пионерский патруль. Кто из троллейбуса, прошу сесть в машину: она сейчас пойдет. Остальные будьте любезны разойтись.

Водитель, попрощавшись с Николаем Сергеевичем, побежал на свое место, на ходу подмигнул нам и поднял руки, как это делают, когда сдаются. Уже взявшись за рычаги, он высунулся и спросил:

— Бабушка-то села?

— Мы ее уже посадили, — веско сказала Милочка.

— Порядок. На обратном рейсе я вас с собой захвачу. Будете следить, чтобы мужчины женщинам места уступали.

Машина тронулась.

— Факт, будем! — закричал Васька вслед. И далее сделал попытку догнать троллейбус. Вернувшись, он объяснил мне: — Нас бесплатно повезут. Посмотришь!

Люди, задержавшиеся возле остановки, не расходились. Какая-то женщина, присев на корточки перед Милочкой, стискивала ей щеки ладонями и сюсюкала:

— Такая маленькая, а уже патруль. Тебе не страшно?

Я подошел к Николаю Сергеевичу и милиционеру и сказал им:

— Вы знаете, товарищи, я уверен, будет такое время, когда невежливость станет ЧП. Допустим, мужчина не уступит места женщине. Зазвонят телефоны. Помчатся машины. Объявят по радио. Чрезвычайное происшествие! Обнаружен случай невоспитанности.

— Очень хорошо, — сказал Николай Сергеевич и весело рассмеялся.

Милиционер тоже засмеялся и проговорил:

— Так вот, товарищ Гарик. В дальнейшем учтите: я дежурю на углу. В случае чего обращайтесь без стеснения.

Я рассеянно поблагодарил.

— Ребята, продолжаем дежурство! — крикнул я.

— Сейчас, — отозвался Миронов. — Погоди минутку.

Возле него стоял красивый парень в светлом коротком пальто с меховым воротником. Нахлобучивая Ваське на лоб шапку, он насмешливо спросил:

— Мечтаешь покататься, а финансов нет? Худо дело. Ну, держи. Есть на свете добрые люди.

Он протянул Ваське пять рублей.

Мне показалось, что Николая Сергеевича передернуло. Я нахмурился и так строго окликнул: «Миронов!», что Васька не успел взять ассигнацию.

— Уберите ваши деньги! — сердито сказал я парню в светлом пальто. На его месте я бы хоть смутился. Но он только развел руками и непринужденно сказал, не глядя на меня и обращаясь к Николаю Сергеевичу:

— А чего? Пусть покатается.

Николай Сергеевич недружелюбно отвернулся.

— Сонечка, — вдруг спохватился он, — еще две минуты, и мы опоздаем на сеанс.

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
В боях и походах (воспоминания)

Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.

Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.

Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.