Мишка, Серёга и я - [30]
— Очки!
— Бросает, бросает! — заволновались за моей спиной пионеры. — Гарик, смотри, бросает!
Подошел троллейбус. Мужчина в шляпе, как я и предполагал, бросил окурок.
— Теперь мне ему сказать? — спросила Милочка.
— Конечно же! — воскликнул я. — Быстрее!
Милочка торопливо подошла к троллейбусу и, постучав в уже закрывшуюся дверь, вежливо сказала:
— Вы бросили папиросу. Так нельзя. Поднимите, пожалуйста.
Троллейбус осторожно тронулся с места. Мужчина, конечно, не расслышал Милочкиных слов.
— Посмотри, Николай Сергеевич, какая прелесть! — сказал за моей спиной женский голос.
Я обернулся.
У подъезда стояла невысокая пожилая женщина, держа под руку щуплого, очень морщинистого мужчину в широком зимнем пальто. Глядя на нас, он весело смеялся.
— Чего вы смеетесь? — сердито сказал я. — Вы бы лучше взяли у своей дамы сумку.
Мои ребята смущенно притихли.
— Дяденька, не слушайте его! — крикнул издалека Миронов. — У нас в отряде его никто не слушает!
— А я вот возьму и послушаюсь, — сказал Николай Сергеевич. — Соня, давай сумку.
Женщина засмеялась и сказала:
— Вы уж помилуйте его, ребята. Он мой муж.
— Это не имеет значения, — строго сказал я.
— Мой папа всегда носит сумки, — робко сказала Милочка и покраснела.
— Вот видишь? — сказал Николай Сергеевич. — Давай сумку!
— Не дам! Нечего мужчинам хозяйственные сумки таскать!
Против этого трудно было возразить. Я замялся. Но вконец расхрабрившаяся Милочка закричала, что это неправильно и что, если мы патруль, нас надо слушаться.
— Ну-ка, ну-ка! — загорелся Николай Сергеевич. — Какой это вы патруль?
— Пионерский патруль, — уверенно ответила Милочка. Запнувшись, она жалобно спросила меня: — Гарик, а дальше как?
— Мы хозяева микрорайона, — пояснил издалека Миронов и сделал осторожную попытку приблизиться.
— Не вмешивайся, Миронов, — сказал я. И начал рассказывать сам.
Николай Сергеевич и его жена Соня здорово умели слушать. Незаметно для себя я выложил им все. И про Мякишина, и про то, что каш восьмой «г» будет следить за тремя дворами и промтоварным магазином, и про то, что я мечтаю вовлечь весь свой отряд в пионерские патрули.
— Я тоже хочу быть патрулем, — приближаясь, сказал Миронов. — А он говорит, что я не могу.
— Смотри, девочка, — негромко сказала жена Николая Сергеевича. — Гражданин прошел и бросил папиросу. Догони-ка его!
Едва услышав, в чем дело, Миронов сорвался и побежал за рослым парнем спортивного типа, только что швырнувшим окурок на тротуар.
— Не смей! — крикнула Милочка, бросаясь вслед за Васькой. — Велели мне.
Миронов на бегу показал ей язык и, подобрав окурок, схватил парня за хлястик пальто.
— Вот, — сказал он, когда парень обернулся. — Подберите и положите в урну. — И он аккуратно положил окурок на тротуар.
— Ты что? — поразился парень. — Очумел?
Отстранив Миронова, он попробовал продолжить свой путь. Но Васька, подхватив окурок, снова вцепился ему в хлястик.
— Отстань ты, репей! — раздраженно сказал парень.
— Подбери! — потребовал Миронов и опять бросил окурок на тротуар.
— Мы пионерский патруль! — подбегая, прокричала Милочка.
— «Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно», — терпеливо сказал парень. — Ну-ка, пустите!
Две женщины, проходившие мимо, остановились, и одна из них сказала парню:
— Подберите немедленно! Мальчик абсолютно прав. Стыдно, молодой человек!
Другая, достав из свертка конфету, погладила Миронова по голове и сказала:
— Умница. Бери, бери, не стесняйся.
Парень хмыкнул и, подобрав окурок, очень ловко бросил его в урну.
Миронов уже без опаски подошел ко мне.
— Здо́рово я его? — хвастливо проговорил он, уплетая конфету.
— Как тебе не стыдно! — чуть не плача, сказала Милочка. — Это был мой нарушитель.
Николай Сергеевич, подмигнув мне, вынул папиросу и, несколько раз затянувшись, бросил ее под ноги.
— Ага! — закричала в восторге Милочка, забыв про свою обиду. — Вот и вы бросили! Поднимите, сейчас же поднимите!
— Неужели бросил? — сокрушенно спросил Николай Сергеевич. — Ай-ай-ай! Придется поднять.
Он покорно поднял окурок и бросил его в урну.
— Смотри, Гарик, он меня послушался! — с радостным удивлением воскликнула Милочка.
— Конечно, — сказал я снисходительно, переглядываясь с женой Николая Сергеевича. Мы-то с ней понимали, в чем дело. — Ты молодец!
Милочка просияла и победоносно посмотрела на Миронова.
В эту минуту я неожиданно сделал важное педагогическое открытие. Детей надо хвалить! Почему меня не признают мои пионеры? Я их только ругаю. Великий дрессировщик Дуров не ругал своих зверей (то есть не бил). Он их только хвалил (то есть подкармливал). Это я вычитал еще в детстве, когда собирался стать клоуном. И звери проделывали ради него такое, на что и не каждый человек способен.
Вот Васька Миронов. С каким удовольствием он ест конфету! Я ни капли не сомневаюсь, что он видит в ней не просто лакомство. Это награда. Очевидно, у женщины, которая похвалила Васю, педагогическое дарование.
Я уже не говорю о нашем патруле в целом. Ведь что с нами происходило? Мы мерзли, скучали, не могли заметить ни одного непорядка. Но стоило Николаю Сергеевичу похвалить нас, как мы словно ожили!
Отныне я буду только хвалить своих пионеров. Когда же они уж очень провинятся, я только укоризненно взгляну на них и слегка покачаю головой. Они поймут. Хотя бы потому, что на этот раз я не буду их хвалить.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.