Мишень для левши - [85]

– Вы ведете отсчет от конца света? – спросил Гарун. – Какого света?

– Нашего, личного, – сказал Белов.

– Брось трепаться, – засмеялся Гарун. – Как ты можешь знать, когда наступит конец времен?

– В мире все имеет конец, – сказал Кари. – Умирают не только люди. Умирают горы, планеты и даже целые галактики. Наши звезды погасли, счет истории идет не на годы – на дни.

– Веселенькая перспектива, – поежился Гарун. – Похоже, у вас нет выбора.

– Почему же? – возразил Белов. – Выбор всегда есть. Или мы успеем загрузить Баг Мэка, или одно из двух.

– Павел прав, – заметил Кари. – Мы не бросим Землю, пока не сделаем все возможное.

– А как это выглядит с точки зрения морали и законности? – спросил Гарун.

– Что ты имеешь в виду?

– Делать все возможное! Взять хотя бы Лемеха. Кафедра осталась без заведующего. Разве это не потеря для науки? А мои родные в Махачкале, девушка в Москве? Ведь они больше никогда меня не увидят.

– Никогда не говори «никогда», – изрек Белов. – Ничего ваша наука не потеряла. В семьдесят втором году Лемех был избран академиком. Сейчас он уже проректор МГУ. А Леночка Алмазова сегодня идет со своим мужем на спектакль «Маленький Принц».

– С каким еще мужем? – возмутился Гарун.

– С Гаруном Алмазовым, доцентом кафедры теорфизики, лауреатом премии имени Ленинского комсомола. Случайно, вы с ним не знакомы?

– Бред какой-то! – рассердился Гарун. – Кари, что он несет?

– Белов, не так быстро, – заметил Кари.

– Виноват, – извинился Белов. – С принцем я действительно поторопился. За пятнадцать лет он вырос и стал королем. Возможно, Людовиком XIV. Но за Лемеха я головой ручаюсь! В восемьдесят шестом году теория для Баг Мэка уже была создана.

– Пятнадцать лет! – воскликнул Гарун. – Как же я сам не догадался. Ведь мы уже в восемьдесят шестом году. Но откуда взялся мой двойник? И почему доцент?

– Больше скромности, аспирант! Это тебя, диверсанта с Тимешина, человека без паспорта, нужно считать двойником доцента. Он-то у себя дома, в своей реальности.

– Я бы не стал называть Гаруна двойником, – заметил Карислав. – Какой же он двойник? Доценту уже сорок. Голова облысела, плюс радикулит от сидячей работы. А наш Гарун как огурчик, хоть сейчас крести. Мы его и на двух доцентов не променяем. Верно, Паша?

– Абсолютно, – поддакнул Белов. – Доцент мне друг, но истина дороже. С нашим Гарри мы горы свернем. Тем более, что они воробьиные.

– Не воробьиные, а Воробьевы, – обиделся Гарун.

Белов засмеялся. Он потянул аспиранта к участку стены с изображением европейской части России. Отыскав на карте красноватое пятно Москвы, он довольно непочтительно щелкнул по нему пальцем. На месте пятна возник бледный квадрат курсора шириной в ладонь. Белов замахал руками. Квадрат разъехался в стороны и покрылся серой паутиной улиц с темными провалами площадей. Гарун узнал крутой изгиб Москвы-реки у центрального стадиона, перекресток проспекта Вернадского с Ломоносовским, желтые прямоугольники корпусов МГУ. А это что? Изогнув шею, Гарун прочитал: «Улица академика Хохлова».

– Почему улица Хохлова? – воскликнул он. – Что с Рэмом Викторовичем, неужели?..

– Умер в 1977 году, – отрывисто ответил Кари. – Прошу не отвлекаться. В Москве мы имеем две станции высадки. Одна находится в районе лесопарка, замаскирована под автосервис. Это в северной части города. Вторая – на юге, в лесном массиве Будово. Эта станция расположена под армейским хранилищем спецтехники. Предлагаю выходить через Буду. Возражения есть?

– Какие могут быть возражения, – сказал Белов. – В Будово мы каждую тропинку знаем. Кроме того, с юга путь короче. Не нужно будет центр объезжать.

– Гарун?

– Согласен, с юга удобнее. По Варшавскому шоссе доберемся до Ломоносовского проспекта, потом свернем прямо на Университетский. Это оптимальный вариант. Что я должен сделать?

– Сейчас, сейчас! – оживился Белов и мазнул рукой по карте.

Курсор поехал вниз через микрорайоны, перепрыгнул через речку и остановился в Будово, высветив участок, напоминающий сидящего на ветке глухаря.

– Запускай машину, – предложил он.

– А как это сделать?

– Просто щелкни по Буде!

– В каком месте?

– Да в любом! Станция сама поймет, куда нам надо.

Гарун осторожно нажал на хвост «глухаря». На краю зеленого пятна у станции железной дороги появился синий кружок.

– Хорошо, – похвалил Белов. – Станция цела. Нужно ее открыть. Сейчас нажми прямо на кружок.

Гарун легко щелкнул ногтем по карте. Экран отозвался печальным звоном. Кружок станции налился красным и замигал. Поняв, что происходит что-то не то, Гарун оглянулся на Кари.

– Deb! – воскликнул Белов. – Bouda’s closet.

– Ye, – кивнул Кари. – Tre take vit.

– Al tra, – согласился Белов. – Ste alon.

Потянув новичка за собой, Кари отошел вглубь капсулы.

– Что происходит? – спросил Гарун.

– Станция закрыта. Сейчас Белов попытается выяснить, в чем дело.

– А на каком языке вы сейчас разговаривали?

– Это наш язык.

– Как понять – ваш язык? Родной, что ли?

– Можно сказать и так. Это язык планетоида. Тише, не будем мешать Белову. Сейчас он должен раскрутить Буду и добиться у нее разрешения на выход.

– А кто закрыл Буду?

– Никто. Она сама закрылась. Это значит, что в точке выхода Буда усмотрела опасность и не может выпустить нас. В нее встроена мощная защитная программа, и она ее использует.