Мишель Фуко в Долине Смерти. Как великий французский философ триповал в Калифорнии - [36]
Идеальный вариант — это делать не инструменты, а бомбы, поскольку, когда вы используете их, никто больше не сможет найти им применение. И здесь я должен добавить, что лично у меня никогда и мысли не возникало создавать бомбы, так как мне не нравится убивать людей. Я бы хотел писать книги взрывного свойства, то есть полезные только в тот момент, когда они написаны или же прочитаны людьми. Затем они исчезали бы. Книги должны быть такими, чтобы они могли исчезать сразу после их прочтения и использования. Они должны напоминать бомбы, но не более того. После взрыва людям могло бы запомниться, что при нем получился очень красивый фейерверк. Спустя годы историки и все другие могли бы рассказывать, что такая-то и такая-то книга была полезной, как бомба, и, исчезая, подарила красивое зрелище.
Ну, я хотел бы сказать вам большое спасибо. Я получил огромное удовольствие, слушая ваши вопросы и отвечая на них. Мне очень понравилось все, что вы говорили и что вам известно о моем скромном творчестве. По-моему, мне удалось оправдать ваши ожидания, и я благодарен вам за то, что вы так много знаете. В любом случае я с удовольствием встретился бы с вами снова.
СРАЗУ ЖЕ ПОСЛЕ ДИСКУССИИ профессор сравнительного литературоведения устремился к Фуко и попросил его все-таки дать свой комментарий относительно Арто.
— Я не могу, — ответил Фуко. — Вы же видите, меня действительно не интересует литература.
Тем временем профессор американского государственного управления подошел сбоку к нему и признался, что он с удовольствием посещал бы его лекции и познакомился с новыми идеями относительно криминологии, но ни о чем подобном не могло идти речи. Помимо прочего, что подумали бы его коллеги, не говоря уже об администрации. Он потерял бы гранты и престиж.
Прежде, чем Фуко успел ответить на идиотизм, который тот нес, я обнаружил рядом влиятельного придурка, профессора американской истории. Я любезно представил Фуко ему, но Его Высочество, казалось, даже не услышал меня. Стоя перед почетным гостем из Франции, он несколько мгновений тупо таращился на него, а потом удалился. Меня удивила такая невоспитанность, я знал, что он был одержим Америкой, и после своей единственной поездки за пределы страны, в Париж, гордо рассказывал, что сбежал назад в США уже через два дня, поскольку ужасно скучал по родине. Я подозреваю, ксенофобия вкупе с гомофобией стала причиной его столь нетактичного поведения по отношению к Мишелю Фуко.
Затем профессор английского языка, который по своим манерам находился где-то посередке между королем Георгом III и бароном де Шарлю, прошествовал через газон и спросил Фуко, что он думает о Вирджинии Вульф.
— Никаких больше вопросов! — заявил наш гость уже с нотками раздражения в голосе.
Кафетерий
Мы испытали огромное облегчение, вырвавшись из окружения профессоров. Майкл и Дэвид ждали нас. У Фуко было всего несколько часов до самолета. На пути в аэропорт Онтарио мы отвезли его в кафетерий, расположенный на Футхилл у выезда на автостраду на Сан-Бернардино. Его стены украшали картинки со сценами из популярной истории о приключениях в джунглях группы черных детей. От них немного отдавало расизмом.
— Поскольку это самая неприметная кафешка в городе, — объяснил я, — я обычно прятался здесь, когда у нас с Дэвидом возникали ссоры. Я пил кофе и читал Пруста.
— Идеальное место для его чтения, — заметил Фуко. — «Бальбек»!
От того, как он мгновенно провел аналогию между этим дешевым заведением и вымышленным курортным городком, фигурирующим в семитомном романе Пруста, у меня от восторга кругом пошла голова. С помощью столь простой аналогии Фуко открыл для меня абсолютно новый взгляд на природу буржуазии.
Он заказал турецкий сэндвич и стакан холодного чая.
— Что вы делали бы, если бы вас поймали в аэропорту Парижа с марихуаной в багаже? — спросил его Дэвид.
— Я утверждал бы, что людей из Франции, заказывающих себе ее, гашиш или похожие наркотики, надо освобождать от уголовного наказания, — ответил Фуко. — Я бы указал на абсурдность сажать в тюрьму мальчишек, пойманных с двумя граммами марихуаны, когда кругом рекламируется алкоголь.
Фуко внезапно вытянул шею, пытаясь рассмотреть что-то происходившее у входа в кафе.
— Посмотрите на только подъехавший новый Мерседес, — сказал он. — Такого не увидишь в Европе. Ни один владелец подобного автомобиля никогда не стал бы есть в месте вроде этого.
— Дэвид, вы хотели бы иметь такую машину? — продолжил он.
— Нет, я предпочел бы Порше. Кстати, он был у меня, и я продал его, поскольку чувствовал себя не лучшим образом, разъезжая в столь шикарном автомобиле.
— О, вы приняли этическое решение тогда, — сказал Фуко рьяно.
— Я думаю, это можно так назвать.
— А какая машина у вас, Мишель? — поинтересовался Майкл.
— У меня прилично подержанная Рено, — ответил он смущенно.
МЫ МОЛЧАЛИ пока ели наши сэндвичи. Вскоре с подачи Фуко разговор возобновился.
— Посмотрите на посетителей, — сказал он. — Они все похоже одеты, говорят о тех же самых вещах в одной и той же манере, едят примерно одно и то же. Откуда так много
