Миры Уильяма Моррисона. Том 6 - [42]

Его забрали. Лоусон вспомнил о докторе Ло-Мран и об ее тихом обещании отомстить за смерть своих сыновей и понял правду. То, что слухи разошлись по всему городу и даже добрались до марсиан, было не случайно. Троттер попал им в руки, и они специально распустили слухи, возможно, даже подложили фальшивые улики, чтобы направить следователей по ложному пути.

Марсиане обхитрили всех, но только не Лоусона. И если Троттер был уже мертв, если они лишили его возможности отомстить, он позаботится о том, чтобы их наказали по всей строгости закона.

Лоусон провел оставшуюся часть дня в кабинете, почти не обращая внимания на то, чем он должен был заниматься. Когда рабочий день закончился, он сел на скутер и направился прямо к дому доктора Ло-Мран.

Над головой была серая темнота позднего вечера, маленькое яркое солнце уже начало садиться, а на небе появились первые тусклые звезды. Два крошечных спутника неслись за облаками, словно убегая друг от друга. В марсианской части города уже блестела длинная осветительная труба наверху, отбрасывающая странный зеленый свет, лучше всего подходящий для марсианских глаз.

Лоусон припарковал скутер, прикрепил его, при помощи магнитного замка, к специальному стальному столбу и зашагал к двери большого серого дома. Марсианину это здание показалось бы вполне удобным жилищем, светящимся ультрафиолетовым излучением и уж точно не чрезмерно роскошным. А Лоусону дом напомнил унылую лачугу-переростка.

Когда он поднял руку, чтобы позвонить, дверь открылась, и в проеме появился марсианин.

— Мистер Лоусон? — спросил тот. — Вас уже ждут.

Значит, Ло-Мран знала, что он все поймет и придет сюда. Войдя в дом, Лоусон мрачно улыбнулся сам себе.

Внутри он обнаружил стандартную марсианскую обстановку: на полу были кресла на магнитной подушке и изящные раздвижные столики, на стенах — барельефы. На потолке висели банки и коробки всех видов и размеров, любую из них можно было достать, нажав на соответствующую кнопку на стене.

У Лоусона не хватило времени, чтобы внимательно осмотреть всю комнату, потому что доктор Ло-Мран почти сразу въехала в своем кресле.

— Я рада, что вы так быстро пришли, мистер Лоусон, — произнесла она ясным, чистым голосом.

— Тут нечему радоваться, доктор Ло-Мран. Я предупреждал вас, что, если с Троттером что-нибудь случится, вы за это заплатите.

— Но если вы понятия не имеете, куда он делся, почему вы угрожаете мне? — с насмешкой спросила она.

— Мне не нужно знать все подробности, чтобы понять, что с Троттером обошлись плохо.

Ло-Мран улыбнулась, и Лоусон увидел, что это совсем не насмешливая ухмылка, а неожиданно красивая улыбка матери, любующейся своим ребенком. Поначалу это смутило Лоусона, поскольку он совершенно не испытывал сыновних чувств. Затем он заметил, что в комнату вошел марсианин, открывший ему дверь.

— Что-нибудь еще? — тихонько спросил тот.

У марсианина был приятный звенящий голос, как и у доктора Ло-Мран. Она покачала головой, и он ушел, закрыв за собой дверь.

— Присаживайтесь, мистер Лоусон, — сказала она. — Вам будет нелегко это выслушать.

— Троттер уже мертв?

— Его никто не убивал. Садитесь.

Лоусон сел, и его наполнило чувство облегчения. Троттер был жив, все-таки он сможет убить его сам.

— Наберитесь терпения, мистер Лоусон, — задумчиво сказала Ло-Мран. — Вам покажется, что вам лишили возможности отомстить?

— Кто вам сказал, что я хочу отомстить? — резко спросил он.

— Троттер. Разумеется, сам он этого не понял, но в его разуме есть запись о том, что случилось пять лет назад, и, вспомнив нашу короткую встречу, я легко догадалась, что вы задумали. Ваш разум, мистер Лоусон, отравлен порочным желанием причинить боль и убить его. Вы не совсем в здравом уме.

— Вы же сами хотите мести, доктор Ло-Мран.

— Да, но я не убаюкиваю себя мыслями о пытках. Мое понимание мести разительно отличается от вашего. — Она улыбнулась, и опять это была блаженная улыбка матери, смотрящей на своего ребенка, на этот раз Лоусон растерялся еще сильнее, чем раньше, потому что марсианина в комнате не было, и улыбка несомненно предназначалась ему. — Троттер убил моих сыновей. Мне хочется вернуть их.

Наверное, все дело было в материнских чувствах, направленных на всех молодых людей, подумал Лоусон, ведь теперь она не могла отдавать их своим сыновьям.

— Наука, конечно, творит чудеса, но оживлять мертвых еще научились, — сказал он вслух.

— Оживление мертвых тут не причем. Тем не менее, как вы сами сказали, наука, действительно, творит чудеса. Я знаю это, мистер Лоусон, потому что сама провела столько экспериментов и получила столько результатов, что многие до сих пор считают их чудесами. Вы знали, что в задней части дома находится лаборатория?

— Я думал, вы доктор, который лечит людей.

— Нет, я ученый. На Земле меня бы называли доктором наук. Я специализируюсь в области физиологии и психологии. Меня всегда удивляло то, что можно сделать с телом животного. Разумеется, мы, марсиане всегда опережали землян в этой области. Вы предпочитаете уделять внимание физическим наукам. С неживой материей вы делаете удивительные вещи. Вы создали множество видов смертоносного оружия и невероятные космические корабли. Но в обращении с органикой у вас нет большого опыта. Тут мы значительно превосходим вас. Марсианские формы жизни, как известно, отлично адаптируются к внешним условиям, но методы, которые мы применяем к ним, с земными животными работают ничуть не хуже. Вы знали, что, медленно и осторожно меняя физическую структуру земной собаки, я превратила ее в погора?