Миры Уильяма Моррисона. Том 1 - [18]

БАЛКЛИ застыл. Лицо его покраснело от гнева. Вот сейчас он может выстрелить, подумал Ньювелл.

Но Балкли спокойно сказал:

— Независимо от того, что я решу сделать тебе, Ньювелл, могу точно сказать, что это тебе не понравится. Я не застрелю тебя сейчас. Это был бы для тебя слишком легкий выход. А мне нравится продлевать удовольствие. На какое-то время я оставлю тебя в живых.

— Ты не можешь заставить меня жить против моего желания. Если начнешь меня пытать, я покончу с собой. И тем самым вырвусь из твоей власти.

— Ты соблазняешь меня, Ньювелл, — медленно, тихо проговорил Балкли. — Мне даже неловко говорить, как ты соблазняешь меня. Я возненавидел тебя до самых печенок с тех пор, как узнал поближе…

— С тех пор, как подставил меня. Мы всегда ненавидим тех, кого подставляем. Наверное, это происходит из-за чувства вины.

— Какая чушь! Я вовсе не чувствую себя виноватым из-за того, что сделал тебе. Я лишь жалею, что не придумал чего-нибудь похлеще. Но я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы придумать этакое…

— А ты ни о чем не забыл, Балкли? Вскоре мы не будем на этой планете одни. Тебя разбудил космический корабль…

— Знаю. Я услышал его.

— И он не нарушит твои планы? Скоро корабль приземлится где-то там, — левой рукой Ньювелл неопределенно махнул в сторону окна. — Капитан и команда уже знают, что эта планета чем-то опасна. Потому что они прилетели на поиски пропавшего первого корабля. На сей раз они будут осторожны. И ты не застанешь их врасплох.

— Дурак, — в голосе Балкли прозвучало презрение. — Они не могут быть достаточно осторожными, потому что не знают, чего опасаться. Разве кто-нибудь станет опасаться нападения деревьев?

Он прав, подумал Ньювелл. Он говорит то же, что думаю я сам. Но не стоит показывать, что я с ним согласен.

— Они станут с подозрением относиться ко всему.

— Ко всему, что шевелится, но не станут опасаться того, чего следует бояться на самом деле.

Как и ты, дружок, подумал Ньювелл. Ты следишь за мной, чтобы я не прыгнул на тебя с этого стула. Но не обращаешь внимания на левую руку. И не понимаешь, что я жестикулирую правой рукой, чтобы отвлечь тебя, направить твое внимание на окно, в то время, как моя рука уже достала гипнотизатор.

А теперь он уже начал работать, и ты даже не видишь его, свет слишком слабый, слишком близкий по спектру к инфракрасному, так что твои глаза воспринимают его, но не передают сигналы мозгу. А ты восприимчив к внушению, старик определил это, когда беседовал с тобой в моем присутствии. Так что прежде чем ты поймешь, что происходит, твои глаза застынут, и ты уже не сможешь отвести их. Ты сделаешь все, что я скажу, на этом и закончатся все твои грандиозные планы…

Балкли заговорил более резко, но его слова уже имели мало значения для Ньювелла.

— Однако, сейчас я не хочу говорить о корабле. Я разберусь с ним, когда придет время. И надеюсь, второй раз не случится землетрясения, способного нарушить мои планы, и я захвачу корабль в целости и сохранности, и уберусь с этой проклятой планеты.

— Это ты так думаешь.

— Это так будет. А теперь давай-ка о тебе, Ньювелл. Ты хочешь жить или умереть? Впрочем, это не тот вопрос. Когда я займусь тобой, тебе захочется умереть, даже если я позволю тебе жить. Настоящий вопрос в том, хочешь ли ты умереть легко, или желаешь сперва пострадать?

— Будем разумными, Балкли, — еще немного, подумал Ньювелл, и он будет у меня под контролем. — Мне нравится мучиться не больше, чем любому другому человеку. Так что твой вопрос…

— Выключи его, Ньювелл.

В ГОЛОСЕ Балкли появилось нечто неожиданное. Что-то, что мне не нравится и чего я не могу понять, подумал Ньювелл. Дикая насмешка, звериное торжество, заглушившее даже презрение. Я как-то выставил себя дураком?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ньювелл.

— Только то, что сказал, — ответил Балкли. — Эта штуковина у тебя в руке не сработала. И не сработает, неважно, сколько времени ты будешь ее на меня направлять. Я невосприимчив к гипнозу.

Это невозможно, подумал Ньювелл. Он просто лжет, чтобы выбить меня из колеи. Старик сказал, что этот подонок подвержен внушению. А гипнотизатор срабатывает в девяноста девяти случаев из ста даже на среднем человеке, и нет никаких причин, почему бы ему не подействовать на эту мразь.

Балкли резко прекратил смех.

— Ты далеко не все знаешь обо мне, Ньювелл. Я много чего о себе не рассказывал. Пока проводилось следствие, меня неоднократно пытались загипнотизировать. Я успешно симулировал транс, но не сказал им ничего, что хотел скрыть.

— Но как…

— Потому что я в принципе не могу быть загипнотизирован, в голосе Балкли вновь прозвучало звериной торжество. — Я неуязвим для гипноза, по крайней мере, когда на мне пробуют штучки, пригодные для обычного человека. Как существуют прививки против инфекций, так и я давно уже сделал себе прививку против гипноза. В свое время я обратился к классному специалисту, который ввел меня в гипнотический транс и сделал внушение: Никогда не позволяйте опять загипнотизировать себя. Хорошая уловка для убийцы, не правда ли, Ньювелл? И она все еще действует.

ОН ОБМАНУЛ меня, подумал Ньювелл. Так пусть теперь злорадствует, он имеет на это право. Грязный, жестокий, подлый убийца, он выказал такую проницательность, какой я вовсе не ожидал от него. Он сделал из меня полного идиота. И цена всему этому — не только моя жизнь, которую не стоит и брать в расчет, но жизнь Индры и ее отца.