Миры Уильяма Моррисона. Том 1 - [17]

ОДНАКО, меры предосторожности пока что работали. Рев превратился в жужжание и смолк, когда корабль отлетел дальше.

Остается слабая надежда, что они не скоро отыщут нас, подумал Ньювелл. Надежда для них самих.

Стихли все звуки. Даже звук дыхания Балкли. И это странно. Очень странно. Обычно, крепко спящего человека не разбудил бы такой шум…

Но Балкли не спал. Балкли стоял в дверном проеме, держа фонарь в одной руке и оружие — в другой. Балкли зло усмехался, готовый стрелять, готовый убивать.

Пожалуй, придется изменить окончание отчета, с сарказмом подумал Ньювелл. Моя цель не достигнута.

Балкли шагнул вперед.

— Не двигайся, Ньювелл, — предостерег он. — Если, конечно, не хочешь тут же сдохнуть.

Ньювелл замер. Проклятый космический корабль, с горечью подумал он. Разлетались тут, черт бы их побрал. И не вовремя разбудили Балкли.

Балкли включил верхний свет и выключил фонарь.

— Пойдем в гостиную, — спокойно сказал он. — Располагайся. Чувствуй себя как дома. Представь, что ты живешь здесь.

Плоский, как всегда, юмор Балкли. Или это не юмор. Вряд ли Балкли хотел, чтобы Ньювеллу было удобно. Просто сидящий человек не может прыгнуть на вас так же внезапно, как стоящий. Сидящий человек представляет собой более легкую добычу, особенно под прицелом пистолета.

— Я так и думал, что ты вернешься, Ньювелл, — продолжал Балкли. — Я так и думал, что ты не покинешь старого приятеля, не сказав ему «гуд-бай». Только не уходи. Не думаю, что сейчас случится еще одно землетрясение, но если таковое все — таки произойдет, я пристрелю тебя при первых же его признаках.

ОН ВСЕ РАВНО пристрелит меня, когда я стану ему бесполезен, подумал Ньювелл. Что же делать? Существа — растения следят за мной. Трое из них прямо тут, в комнате. Подумать только, они все время находились здесь, торчали как манекены, ничего не видя, ничего не слыша, ничего не предпринимая. Кстати, старые знакомые, узнаю Крутосваренного и Мягкосердечного. Или это их двойники? Все может быть. А вот третий выглядит еще более похожим на человека. Бело-коричневое лицо пересекает коричневый шрам с белой каймой. Лицо со шрамом. Вполне человеческое и зловещее.

Но не важно, как они выглядят. Главное — как они действуют, их побудительные мотивы. А действуют они как роботы, хорошие роботы под контролем Балкли. Ну, может, не совсем идеальные. У них есть свои слабости. Но сейчас мне рассчитывать не на что. Вопрос: что же теперь делать?

Непосредственно с растениями ничего не сделать, так что нечего о них и думать. Балкли — вот слабое звено в цепочке, приведшей меня в ловушку. Нужно разобраться с ним, и роботы не получат приказов, они станут безопасны. Нужно лишить Балкли сознания хотя бы на несколько секунд, и я получу шанс. И тогда я смогу опередить их, особенно в темноте.

Нужно начинать. Моя рука медленно ползет по подлокотнику пластексового стула, на котором я сижу. Балкли ничего не замечает. Хорошо. Теперь нужно заговорить, нужно затеять разговор, который заинтересует Балкли настолько, что он не заметит, что делает моя рука. Рука может быть более быстрой, чем глаз. Она собирается проскользнуть в карман и достать гипнотизатор. Загорится пульсирующий огонек, станет изменять цвет и привлечет к себе внимание Балкли, прежде чем тот сообразит, что происходит…

— Ну, ладно, Балкли, ты меня поймал. Чего ты хочешь?

— Сперва я хочу, чтобы ты помог мне вернуть ту девчонку.

— Школьную училку? Она же тебе не понравилась.

— Черта лысого это училка! Она танцовщица! Она была у меня в руках, а я не понял этого! Вчера я смотрел свою любимую передачу — да, я починил телевизор, своего единственного верного друга, — и меня словно стукнуло, что я совсем недавно видел это лицо.

— Ты быстрый, лишь когда нажимаешь спусковой крючок. А доходит все до тебя туго.

— Не пытайся шутить, Ньювелл. Это моя привилегия.

— Хорошо, хорошо, ты — прирожденный юморист.

Он начинает заводиться, подумал Ньювелл. Отлично. По крайней мере, он не обращает внимания на мою руку.

— Последнее предупреждение, Ньювелл. Хватит с меня твоих шуточек. Я хочу вернуть эту девчонку.

Теперь нужно рассмеяться, подумал Ньювелл. Рассмеяться, хотя так хочется разбить ему морду.

— Ты сумасшедший, Балкли. Или теперь твоя очередь хохмить?

— Я не сумасшедший, и я не шучу. Я хочу ее вернуть.

— Но ты же понял меня. Я ответил: «Нет».

Глаза его заблестели, подумал Ньювелл. Не нужно заходить слишком далеко. Я не хочу, чтобы он открыл стрельбу. У него пересохли губы. Он все время облизывает их.

— Ты дурак, Ньювелл, — спокойно и очень опасно произнес Балкли. — Круглый дурак. Зачем тебе девчонка? Ты и знаешь-то ее лишь несколько дней. Она ничего для тебя не значит. Я имею в виду, ничего жизненно важного. Ты можешь жить или подохнуть, но я все равно заполучу ее, так или иначе. Я предлагаю тебе жизнь, если ты поможешь мне ее вернуть.

— Ты впустую тратишь время, — стоп, подумал Ньювелл, это неправильная тактика, нужно тянуть время, спросить, что он хочет, чтобы я сделал. Но я не могу. Только не о ней, как о предмете торга. Я даже думать об этом не могу в таком ключе. — Ты говоришь о ней так, словно она — вещь. Тогда можешь застрелить меня, и покончим с этим. Я не стану это обсуждать.