Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила - [121]
Пока Измаил стоял в нерешительности, каждой порой своей кожи жаждая воды, такой доступной, но одновременно опасной, он увидал, что несколько лиан выскользнули из многочисленных отверстий в стеблях. Все они потянулись к стручку, накрыли его, выделили зеленоватую слизь, проевшую оболочку стручка, и вскоре каждая из лиан потянулась назад, скрутив кончик в кольцо, сжимавшее кусок кожуры.
Неудивительно, что земля выглядела такой опустошенной. Растения питались собственными плодами. Не было сомнений в том, что они поедали и все органические останки. А кроме органики, которую они произвели сами, в качестве пищи им нужна была кровь.
Действуя быстро, чтобы не задумываться о возможных последствиях, он сорвал стручок и проткнул его оболочку. Потом повернулся и, добежав до моря, вошел по бедра в воду. Он опрокинул плод над головой, и влага полилась ему в рот. Питье оказалось прохладным и сладким, но его было недостаточно. Делать было нечего — надо было вернуться, чтобы сорвать еще один стручок.
Измаил двинулся было обратно, но заметил мелькнувшую мимо тень; он оглянулся по сторонам и посмотрел вверх.
Вдалеке опять виднелось большое красное облако и его прожорливые спутники — небесные киты.
Но тень отбрасывало что-то, что находилось гораздо ближе. Над ним на высоте примерно тридцати футов над землей пронеслась воздушная акула, а за ней еще три.
Первые две сделали пробный заход, но две, замыкавшие цепочку, решили, что можно нападать.
Они спикировали на него — крылья — плавники при этом сменили угол наклона, — открыв свои огромные пасти.
Измаил не двигался, пока первая из них не оказалась в пределах шести футов. Теперь она была всего на расстоянии фута от воды и шипела.
Похоже было, что тварь вполне способна откусить человеку голову и, более того, собирается это сделать. Подхватить его в воздух она наверняка не сможет, а вот в воде будет беспомощна. Или не будет?
Измаил нырнул с головой под воду, зажмурив глаза и закрыв рот, а нос зажал двумя пальцами. Он сосчитал до десяти и вынырнул, как раз когда поверху, волочась по воде, прошла нижняя лопасть хвоста последней акулы.
Выбраться из воды было бы не так трудно, не будь она такой вязкой, а сам он — не таким усталым. Он с трудом волочил ноги, все время оглядываясь влево, пока не выбрался на узкую полоску пляжа, а потом скрылся под сенью джунглей.
Животные поднялись повыше, держась круто к ветру. Они удалялись курсом бейдевинд, пролетев над озером в четверти мили от него. Потом сменили галс и пошли на запад, снова сделали поворот и растопырили крылья, поймав в них полный ветер.
Измаил сорвал стручок, проткнул пальцем отверстие и стал пить. Возбуждение и опасность заставили его забыть об осторожности, и это — осознал он минутой позже — его погубило.
Когда он пил первый раз, он не чувствовал паралитического эффекта, которого опасался. Тогда он расставил ноги так, чтобы не упасть лицом в воду, если его парализует. Но ничего не почувствовал. Возможно, потому, что он был гораздо крупнее, чем животное с двойным хоботком, ему нужно было намного больше растворенного в соке наркотика. К тому же, наверное, его действию помешало возбуждение при появлении акул.
Но два стручка, опорожненных один за другим, сделали свое дело. Измаил сразу же почувствовал онемение: он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Он видел, хотя словно сквозь пелену, и почувствовал тупую боль, когда лиана скользнула по его спине вверх и ее острый кончик проник в его яремную вену.
Воздушные акулы промчались над ним, заметив его голову, возвышавшуюся над покровом растительности. Он поступил неправильно, решив напиться здесь, когда мог выбрать место с более высокими и гораздо более густыми зарослями.
Между тем акулы проявляли резонную осторожность. Сначала они подлетели поближе, не пытаясь нападать. Без сомнения, они прикидывали, ухватят ли они его в зарослях, если попытаются атаковать.
Как они передвигаются, он понимал не до конца. Летали они с помощью пузыря, наполненного газом, — в этом он был уверен. И для того чтобы снизиться, им, похоже, надо было выпустить часть этого газа. Возможно, этим объяснялся шипящий звук, который издавала первая акула.
Чтобы набрать высоту, они пользовались той же тактикой, что и птицы при парящем полете. А чтобы оставаться в полете, им надо было выработать дополнительную порцию газа. А для этого в их организме должен был совершаться некий процесс. Для него нужна была энергия, а для того чтобы ее получить, им надо было есть. Это уж было очевидно, как ничто другое.
Теории — это прекрасно, но всему свое время. Сейчас нужно было действовать, а он не мог даже двинуть пальцем.
Ему показалось, что прошло немало времени, прежде чем акулы снова появились вдали с наветренной стороны, приступая к заключительной стадии своего маневра. Становилось все жарче; ветер в зарослях почти не чувствовался. Он потел, наблюдая, как в футе от него на ветку выбежало первое насекомое, которое он здесь видел.
Это был представитель старинного и удачливого племени, той породы, что научилась жить с людьми и за их счет. Они даже отправлялись с людьми в море и преуспели в своем паразитизме больше, чем крысы.
