Миру видней - [12]

* * *

Гостиница называлась «Азия», она возвышалась над городом, как Эйфелева башня над Парижем. Это было самое высокое здание в Благовещенске, и из панорамного ресторана на шестнадцатом этаже можно было увидеть не только Благовещенск, но и красивый Амур и соседний китайский городок Хэйхэ. Днем противоположный берег привлекал своим рельефом высотных зданий, похожих, как две капли, на красавицу «Азию», а вечером светился разными огнями не хуже Москвы. Поселили их быстро и по-королевски, каждого в индивидуальном номере. Это очень порадовало Беллу: ладно бы она с кем-то дружила, но жить с совершенно чужой женщиной в номере было бы некомфортно. Когда раздавали ключи, Белла слышала, как Дмитрий Иванович просил групповода отвезти его в больницу к шефу. Спать ей от адреналина, видимо, перехотелось, и она напросилась поехать с ними. Оленька же не просто просилась – она плакала и требовала взять ее с собой обязательно и прямо сейчас. Но им дали полчаса на душ и переодеться, договорились встретиться в кафе на первом этаже для того, чтоб выпить по чашке кофе.

Когда минут через двадцать Белла пришла в кафе, то поняла, что первая. «Ну вот, а еще меня торопили, а сами», – даже немного обиделась она. Сев за самый уютный столик в углу зала, она заказала кофе и круассан. От входа столик отделяла декоративная стойка. Боясь, что они ее не заметят, она то и дело поглядывала на вход, но, видимо, все-таки пропустила их приход, потому что из пучины интернета ее выдернул голос Дмитрия Ивановича и шум отодвигаемого стула за перегородкой.

– Ну привет еще раз, кофе мне взяла, молодец.

– Черный без сахара, как ты любишь, и пару горячих бутербродов, – ответил женский голос.

– Ты где машину с таким «золотым» водителем надыбала, неужели местные подогнали? – как со старой знакомой, разговаривал Дмитрий Иванович.

Белла от напряжения, пытаясь ничего не пропустить, от удивления, с кем это он так по-свойски разговаривает, а также немного от стыда за то, что подслушивает, громко чихнула. Понимая, что сейчас будет разоблачена, она легла на диван в надежде прикрыться столом. Через секунду Дмитрий Иванович заглянул через стол и ни капли, казалось, не удивился.

– Будьте здоровы, Белла Сергеевна, у меня к вам два вопроса. Первый – откуда такая тяга лазить под стол? Второй – чему вас родители вообще учили? Вы прямо кладезь пороков: и подглядываете, и подслушиваете. И, наконец, бесплатный совет: в следующий раз, когда будете прятаться, и телефон убирайте: он у вас в очень примечательном чехле с ушками Микки – прячьте для того, чтоб люди хотя бы посомневались, а не сразу поняли, что это вы. Да вставайте уже, хватит валяться.

От стыда Белла не могла двинуться с места: он уже ушел к себе за стол и стал пить кофе, есть бутерброд и рассказывать своей собеседнице про Беллу, а та все так и не могла встать.

* * *

Подойдя к столику, Белла увидела, что он сидит с групповодом, молодой девушкой, которая обещала их подвезти в больницу. Это с ней он разговаривал, как со старой знакомой. Волна ревности накрыла ее, она надулась и молчала всю дорогу до больницы.

Олечка же даже в кафе не пришла, а ждала их на крыльце. Она была напугана и заревана. В «газели» ехали молча. Белла дулась, Олечка плакала, а Дмитрий думал.

«По-моему, она ни при чем», – так думал Дмитрий Иванович, стараясь не рассмеяться вслух. Человек хронически невезуч и неуклюж, надо же было так громко чихнуть – а ведь могла бы многое понять, продержись еще минут пять, ну просто мисс Несчастный Случай.

* * *

Больница была хоть не новая, но большая и явно ухоженная, они стояли в приемном покое и ждали Катерину. Как выяснилось, не просто Катерину, а Катерину Михайловну Березовскую – эта привлекательная женщина сорока двух лет была заведующей отделением реанимации и интенсивной терапии областной больницы.

Увидев ее на улице, многие мужчины обернулись бы ей вслед, женщины позавидовали бы ее уверенности в себе, но никто бы не подумал, что она каждый день своим умом, трудом и талантом спасает десятки жизней – уж очень она молода и прекрасна для такой должности и профессии. Она была из тех женщин, про которых говорили «в ней что-то есть», а мама Беллы говорила «очень ухоженная женщина».

За ними спустился молодой, какой-то взъерошенный парень – скорее всего, интерн – и проводил их в кабинет Катерины Михайловны.

– Ну что я могу тебе сказать, Митя, – как-то очень по-отечески обратилась она к Дмитрию Ивановичу, хотя разница в возрасте к этому не располагала. Он, в свою очередь представив своих спутниц и усадив их на диван, сам сел к столу напротив хозяйки кабинета, и, глядя на них, казалось, что встретились два старых товарища, которые съели вместе не один пуд соли и могут полностью друг другу доверять.

– Отравили твоего шефа, – продолжала доктор, – отравили лекарством «Барватол», в больших дозах это яд, а в маленьких выписывают сердечникам. Не думаю, что он пытался покончить жизнь самоубийством, а иначе никак такую дозу выпить он сам не мог бы. Ему действительно повезло, и повезло дважды: в первый раз, когда он съел целый арбуз, потому что он выводит токсины из организма, а во второй – в том, что я летела на этом самолете. Иначе шансов бы у него не было. Я вынуждена обратиться в милицию, Митя, – это покушение на убийство. Конечно, он сейчас жив, но пока без сознания, будем надеяться на лучшее.