Миру видней - [10]

«Странное какое-то личное дело», – подумал Дмитрий Иванович. Очень сильно отличается от тех, что он читал до этого: ни тебе мамы, ни тебе папы, ни как они познакомились. «Не смогла или не успела собрать материал агент Ираида», – пошутил он про себя, а вслух произнес:

– Вам в детстве родители не рассказывали, что читать чужие записи нельзя? – обратился он к соседке.

Белла покраснела так сильно, что даже ее смуглая кожа не смогла этого скрыть.

– Простите, Дмитрий, просто мне это было необходимо, он же мой подчиненный, а вам-то это зачем? – пошла в наступление Белла.

Но поругаться не получилось – встрял шеф.

– Прошу прощения, пропустите, арбуз начал работу.

– Я тоже пойду помою руки перед обедом, его уже начали разносить, – зачем-то стала объясняться Белла, вставая. Было видно, что ей стыдно, и она пыталась замять тему с подглядыванием.

– Идите, только по пути ни у кого не подглядывайте через плечо, не все такие добрые, как я, могут и поддать за такое.

Белла, конечно, обиделась на такие слова, но парировать было нечем. Она действительно опростоволосилась, поэтому решила, что лучше просто уйти вслед за шефом с высоко поднятым носом.

По пути в туалет она остановилась и поболтала с Татьяной Морозовой и Олечкой. Затем не спеша помыла руки, но, выйдя из туалета, наткнулась на разбушевавшегося Дмитрия Ивановича.

– Где вас носит? – накинулся на нее Дмитрий Иванович. – Ладно шеф – у него уважительная причина, но вы-то что так долго?

– Я по пути разговорилась с Татьяной и Ольгой – знаете, странный вышел разговор.

– Нашли время знакомиться с коллективом, – пробурчал Дмитрий Иванович.

Вернулись к своим сидениям они все вместе, на столиках уже стоял обед и напитки.

– Ну что там за странный разговор у вас получился? – поинтересовался Дмитрий, приступая к еде. – В отличие от вас, они нормальные?

– Вы хотите меня обидеть? Не получится. Просто, когда я остановилась, Татьяна рассказывала о том, что ее отец пилот, и дед был пилотом, и с детства она не боится летать на самолетах, и папа и дед – они у нее большие, сильные, умные, и когда она летит, представляет, что за штурвалом сидит такой же пилот и ему полностью можно доверять.

– И тут вы решили вставить свои пять копеек? – усмехнулся Дмитрий.

– Да, а вы откуда знаете? – поразилась Белла.

– Я начинаю вас понимать, – как-то с сожалением произнес он.

– Ну вот, а говорите вы мне не друг. Только друг может так чувствовать другого.

– Не только, – себе под нос произнес Дмитрий, а вслух спросил: – И что вы противопоставили Татьяниному папе и деду?

– Естественно, своих: я сказала, что ни разу в жизни не видела папу, не говоря уже о других родственниках с его стороны, что это детская травма, и если бы кто-нибудь из них захотел сейчас со мной встретиться, то я не стала бы даже с этими упырями разговаривать.

– Ну и где странность? Разговор в вашем духе, я мог бы даже его угадать.

– Странно то, как отреагировала Татьяна: она покраснела, люди с белой кожей так быстро краснеют. А потом выпалила гневную тираду типа «вот некоторые с отцами видеться не хотят, а я все бы отдала за своего» и убежала в другой край самолета, хотя мы стояли возле их мест. Не понимаю, чем я ее обидела: она своего любит, я своего ненавижу, каждый что хочет, то и делает.

Обед в самолете – то еще удовольствие, но восемь часов ничего не есть – тоже не дело. Да и время бежит быстрее, когда чем-то занят, поэтому Белла немного поклевала еду, а вот попить не удалось. Дмитрий Иванович, пока их не было, не знал, что взять из напитков, и взял стандартно апельсиновый сок: ну не было в ее досье, что у Беллы на апельсины аллергия.

– Ничего страшного, подожду чай, – успокоила она извиняющего Дмитрия, пытавшегося пойти и попросить воды.

– Не беспокойтесь, Курчатова, я выпью ваш сок, вы мне должны – из-за вас я сегодня до вечера был на арбузе, – напомнил шеф и начал пить ее сок залпом. На третьем глотке что-то пошло не так: сначала шеф поперхнулся, потом закашлялся, а после вовсе начал хватать воздух ртом и задыхаться. При этом в одной руке он держал недопитый стакан, а второй рукой как-то неуклюже махал и умоляюще смотрел на Беллу.

– Что вы сидите, стучите его по спине! – закричал Дмитрий Иванович Белле.

От крика она вышла из ступора, в который впала в начале, и со всего размаху ударила шефа по спине. К сожалению, не рассчитала силу удара: кашлять-то шеф перестал, но остатки сока из стакана выплеснулись на красивую толстовку Беллы. Заяц, так радостно улыбавшийся на ней, казалось, даже обиделся от такой наглости.

– Спасибо, Белла Сергеевна, – прошептал шеф, все еще не отойдя от стресса. – И простите за зайку, теперь он у вас описался.

Даже в таком положении шеф продолжал плохо шутить. Но он был прав: сок по толстовке разлился именно таким рисунком.

Убедившись, что с шефом все в порядке, Белла пошла в туалет, прихватив с полки свою сумку – в ней была чистая футболка, она могла спасти ситуацию. В туалете, глядя в зеркало, Белла думала, почему в последнее время у нее постоянно какие-то конфликты с одеждой. Ведь она всегда любила одеваться, самые лучшие воспоминания детства – это когда мама получала зарплату и они шли за обновкой. Ничего не могло изменить данную традицию, даже когда Сержа уволили и он ушел в бизнес. Денег тогда не стало вовсе, все пошло на раскрутку бизнеса, они втроем жили на мамину зарплату, и приходилось на всем экономить. Но даже тогда мама обязательно выделяла деньги на обновку. Мария Степановна с детства учила Беллу, что девушка просто обязана выглядеть как девушка, ухоженно, красиво, аккуратно. Любимое мамино выражение: нет некрасивых женщин – есть неухоженные. Смотря в зеркало, она видела, как светятся, несмотря на облитую толстовку, ее глаза. «Это потому, что я лечу в отпуск», – сама себе сказала Белла и тут же поняла, что врет или лукавит, и от этой мысли расхохоталась.