Мировая революция. Воспоминания - [68]
Влияние усиливалось тем, что Англия начала выступлением Нортклифа усиленную антиавстрийскую пропаганду на итальянском фронте; план этой пропаганды выработал Стид. Он предложил, чтобы союзники сейчас же объявили свободу австрийских народов и чтобы весть о том в виде летучих листовок попала в руки славянских солдат в австрийской армии. Несмотря на то, что генералиссимус Диац был согласен со Стидом, у Соннино, как всегда, были свои возражения; но английское и французское правительства дали свое согласие. Нет сомнения, что летучки с этим заявлением союзников имели значительное влияние на наших и прочих солдат на итальянском фронте. От нас были на римском конгрессе Бенеш и Штефаник; значение конгресса выразилось в том, что Америка приняла его резолюцию (29 мая) и что заявление Америки об этом было принято на союзнической конференции 3 июня.
Прежде чем изложу последний фазис наших и югославянских отношений, я должен буду вернуться к России и ее отношениям к Сербии и югославянам.
Для официальной России не было югославян, была лишь Сербия и Черногория. В царской России югославянский вопрос решался династически и семейно, а потому действовали влияния не только сербские, но и черногорские; после лондонского договора правительство сообразовалось с ним и запрещало, например, выступления в пользу Далмации, которые по инициативе Супило начал проф. Ястребов. Правительство высказалось даже в итальянской правительственной газете «Messagero» за Италию.
После Супило – деятельность которого там я уже описал – в Петроград приехал от Югославянского комитета (летом 1915 г.) д-р Мандич; он скоро убедился, что для официальной России югославянского вопроса, собственно, не существует: предполагалось, что Сербия получит Боснию и Герцоговину в возмещение австрийской оккупации и, кроме того, доступ к морю. Это был, очевидно, план относительно Сербии. То, что Черногория могла бы перестать существовать, в Петрограде никому не пришло в голову. В то время Россия, как и остальные союзники, еще принимала в расчет Болгарию. Когда осенью 1915 г. Австрия начала побеждать Сербию и Болгария выступила против союзников, то официальная Россия с большим недовольством приняла эту «измену» Болгарии, но делала за нее ответственной Сербию! Сазонов видел эту вину в том, что Сербия не вернула вовремя Болгарии Македонию.
Когда поражение Сербии и Черногории в начале 1916 г. было завершено, мнение официальной России меняется. Также некоторые члены Думы, особенно Милюков, начинают интересоваться югославянским вопросом; но какой-либо ясной и определенной югославянской программы, программы соединенного югославянства еще нет.
В то время, когда официальная Россия выступила с дюриховским предприятием, была сделана аналогичная попытка и с югославянами. Не удалось. Зато выступает сербское правительство с планом соединенной Югославии под руководством православной Сербии (православие подчеркивается); посланник Спалайкович работает в этом направлении.
Против этой программы выступает Милюков за соединение югославян без различия вероисповеданий. Для характеристики официальной России отмечу, что в то время «Новое время» доказывало невозможность и бессмысленность такого единения. Профессор Соболевский еще в феврале 1917 г. выдвигает русскую официальную точку зрения в славянском вопросе вообще.
Пришла революция, и революционная Россия как высказалась за нас и нашу программу, также высказалась и за единение Югославии.
Но возникли затруднения, недоразумения и споры между югославянами и в Югославянском комитете; несмотря на это, при помощи Стида и Сетон-Ватсона удалось устроить свидание на Корфу, а потом и римский конгресс.
Когда я приехал в Россию, то спор между сербами, хорватами и словинцами был весьма злободневен; были значительные программные несогласия. Словинцы издавали «Югославию» и домогались Великой Словинии, которая была бы федеративно связана с Сербией и Хорватией. Устные объяснения, данные мне по этому поводу словинцами, не уменьшали неопределенности и чрезмерности этой программы.
Результат был тот, что югославянский легион распался, хорватская и словинская части отделились от сербской и прозябали в Киеве.
Некоторая неровность в отношениях между нами и сербами произошла из-за несогласий, возникших вследствие отхода наших добровольцев из сербских частей после боев в Добрудже; некоторые наши добровольцы были также в остатках югославянских легионов в Киеве.
Печальные последствия имел для югославян в России несчастный инцидент в Солуни. Тайное офицерское общество «Црна рука» (иначе «Уједињење или смрт») начало свою революционную деятельность на солунском фронте, и было сделано покушение на жизнь королевича; бывший начальник сербского Генерального штаба Димитриевич (в июне 1917 г.) был расстрелян, некоторые участники были сосланы в Африку, – верховное командование на солунском фронте было французское и, как уверяли меня сербы, требовало наказания виновных. Приверженцы Димитриевича в России старались привлечь к себе симпатии; они подали и мне меморандум. О «Черной руке» я узнал кое-что еще до войны, в Белграде, – само собой разумеется, что я отнесся отрицательно к необдуманности политически раздраженных людей; я, однако, постоянно успокаивал рассорившиеся партии и взволнованных людей. Я признавал, что у сербов в некоторых случаях были сделаны ошибки, но в их положении требовались и более спокойная тактика и дисциплина.
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Сборник рассказов о Иосифе Виссарионовиче Сталине, изданный в 1939 году.СОДЕРЖАНИЕД. Гогохия. На школьной скамье.В ночь на 1 января 1902 года. Рассказ старых батумских рабочих о встрече с товарищем СталинымС. Орджоникидзе. Твердокаменный большевик.К. Ворошилов. Сталин и Красная Армия.Академик Бардин. Большие горизонты.И. Тупов. В Кремле со Сталиным.А. Стаханов. Таким я его себе представляю.И. Коробов. Он прочитал мои мысли.М. Дюканов. Два дня моей жизни.Б. Иванов. Сталин хвалил нас, железнодорожников.П. Кургас. В комиссии со Сталиным.Г. Байдуков.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.