Мировая революция. Воспоминания - [158]

Истинная демократия требует от каждого гражданина живого интереса к общественным делам и государству; как церковь требует от верующих живой веры, так демократическое государство требует от граждан живых политических интересов.

Во времена австрийского владычества мы все, одни больше, другие меньше, отвергали Австрию и, наконец, сговорились на резолюции: мы вызываем императорское и королевское правительство и т. д. Это означало, что управление государством мы предоставили господам, а сами весело перебранивались, и партия опровергала партию. Тех, кто помнил о необходимости воспитывать народ и партии при помощи оппозиции для истинной государственности и активного участия в государственной жизни, было мало: участие в правительстве называлось изменой, т. к. в государстве мы видели врага. Теперь у нас есть свое государство: а есть ли у нас для него достаточно людей и партий с необходимой государственностью? Достаточно ли у нас людей, у которых имеется живой, специальный интерес к государству, которое сумело освободиться от отрицания государства, к которому мы привыкли за время Австрии, которые сумеют положительно создавать новое государство и его управление? (Вот снова постоянный пример опасного антропоморфизма!)

В старом государстве требовалось признание самодержавия, господствующей аристократии и бюрократии, от народа требовалось послушание; демократия требует от каждого гражданина, от всех интереса и чутья к государственному управлению и к его политике; чувство государства означает интерес не только к узкому кругу, оно означает освобождение от политического индифферентизма, который был распространен в абсолютистическом государстве и составлял, собственно говоря, его основу. Без этого интереса к государству республика становится de facto государством аристократическим, бюрократическим, государством меньшинства – форма не играет решающей роли в самой основе государства.

Демократия по существу против анархизма (агосударственности), все равно, происходит ли этот анархизм от политического радикализма или от политической апатии. Анархизм многих честных людей так же как и анархизм Толстого, родной сын абсолютизма, который оттолкнул людей от политики и государства.

Мы должны уяснить себе разницу между анархизмом и демократией.

Анархизм выступает против демократии во имя свободы, этой основной мысли демократии; некоторые доказывают, что государство – это временная институция, что в начале истории его не было, что оно возникло позднее и что оно снова исчезнет. Этот взгляд был подробно разобран Марксом и Энгельсом, а теперь коммунисты его выдвигают против социал-демократов. Другие отвергают государство вообще, в какой бы то ни было форме, т. к., по их мнению, оно ео ipso неестественно, насильственно и порабощает свободу. К этому разряду принадлежит анархизм, происходящий из чрезмерного индивидуализма, дошедшего до солипсизма – государство мешает титану, оно недостаточно для титана. Далее есть, так сказать, религиозный, этический анархизм – анархизм Хельчицкого, Толстого.

В противовес анархизму всех видов я последовательно защищаю демократию. Каждый человек вполне естественно стремится к свободе, и государство должно уважать это стремление; но из истории я делаю вывод, что общество всегда было организовано в форме государства. Общественная совместная жизнь и совместная работа всегда были организованы; отдельные личности всегда были, как целое между собой, более или менее сознательно соединены. Эта организация может быть осуществляема или насильственно (из-за желания господствовать и т. д.), или при помощи взаимного соглашения ради общественных потребностей, из симпатии и разумных соображений. История нас учит, что в древние времена организация общества возникла в значительной степени благодаря стремлению господствовать и насилию сильных и ловких вождей, что государства имели военный характер, а войско было зародышем и опорой государства; но и это не абсолютно – даже эти первичные государства возникли по моральным и разумным причинам.

Правда, вначале не было общественного договора Руссо, или он был в самом зачаточном состоянии; он создается лишь позднее благодаря развитию образования, так сказать, дополнительно. Против взгляда, что государство возникло лишь из насилия, говорит также и религиозное влияние, бывшее уже на первых ступенях общественного развития; это общество хотя и примитивно, все же было организовано теократически. А даже в самой примитивной религии есть моральный элемент. Первое общество не было демократией, но аристократией и монархическим абсолютизмом; но один, даже самый сильный вождь никогда не мог бы сам создать государство лишь своей волей, без согласия общественного целого. Было бы ошибкой идеализировать возникновение и сущность государства, как это до сих пор делают некоторые его защитники.

Я хочу еще напомнить, что я также отвергаю так называемую патриархальную теорию, т. е. что государство возникло как бы в виде естественного продолжения семьи и благодаря этому ео ipso оно оправдано и хорошо. Эта теория часто приподносится славянскими теоретиками и политиками. У государства нет ничего общего с семьей, оно является продуктом совершенно иных сил, чем семья: государство является организатором совместной общественной жизни, что в основе своей отличается от семейной жизни. Новое изучение примитивных народов подтверждает весьма убедительно этот взгляд. Уже Аристотель сказал, что человек по природе своей создание политическое; среди элементов, из которых состояла эта «врожденность» и которыми ex post теоретики объясняют государство, были с самого начала умственные рассуждения.