Мировая революция. Воспоминания - [122]

Итак, с какого времени существует наше государство?

Из признания заграничного Временного правительства (Национального совета) союзниками и чешскими политическими вождями в Женеве некоторые публицисты заключают, что наше государство существует с 14 октября, т. е. с того дня, когда образование Временного правительства было нотификовано союзниками. Временное правительство было признано союзниками; первое признание, исходившее от французов, состоялось 15 октября; ему Сетон-Ватсон и придает, как упомянуто, главное значение. Я согласен с этим и полагаю, что наше государство в правовом отношении, существует с этого числа.

Было высказано также мнение, что государство существует со времени Вашингтонской декларации (18 октября); но уже из изложенной истории этой декларации становится ясно, что это была декларация уже существующего правительства, и в данном случае решающее значение имеет число, когда это правительство было признано.

Национальный комитет на родине объявил себя правительством 28 октября; и это всеми принято считать днем, с которого начало существовать наше государство.

Союзнические правительства постоянно вели переговоры с Временным правительством (заграничным) как с действительным представителем народа и государства; так это было со времени его признания. Признания, совершенные во время войны, были действительны и после войны, особенно для мирной конференции. Красноречивым доказательством этого является приглашение д-ра Бенеша на заседание, касающееся перемирия с Германией, которое состоялось 4 ноября. Таким образом, д-р Бенеш считался представителем независимого, союзнического государства, и его подпись находится среди остальных под протоколом этого исторического заседания. Международное значение этого акта выступит лучше всего, если мы посмотрим на поведение великих держав по отношению к другим возникающим государствам, особенно же Югославии и Польше. На мирную конференцию была приглашена Сербия как союзническое и независимое государство; немало прошло времени, прежде чем Хорватия, считавшаяся частью Австро-Венгрии, была признана частью Югославии, а потому и признание Югославии (не только Сербии) вызвало некоторые затруднения. Наша же Словакия, несмотря на то что принадлежала Венгрии, как и Хорватия, считалась союзниками с самого начала частью нашего единого государства. Что касается Польши, то правительство Морачевского в Варшаве, которое не было признаваемо польским комитетом в Париже (Дмовским и Падеревским), лишь в феврале 1919 г. было признано в положительных выражениях. Наше же Временное правительство (заграничное) действовало в Париже с самого начала мирных переговоров вследствие предшествовавших признаний.

Когда начались переговоры о перемирии, после которого, сообразуясь с положением, должен был последовать мир, французское правительство приготовило программу действий на мирной конференции. Об этом плане у меня есть сообщение д-ра Бенеша. Теперь весь план опубликован Бэкером. Французский посол в Вашингтоне Жюссеран подал этот план американскому правительству 29 ноября; в нем целая часть посвящена новым государствам. В нем делалось различие между Чехословакией как государством, уже признанным, и государствами, находящимися в стадии формации, как, например, Югославия и др. Само собой разумеется, никто не сомневался, что эти государства будут существовать, и союзники создание их объявили своим планом, но тут-то и сказалась разница между планом-обещанием и действительным, состоявшимся признанием. Наш заграничный Национальный совет (к этому я так стремился и в России!) был признан союзниками высшей властью для нашего заграничного войска, а благодаря этому, вследствие существующих взглядов, был признан в качестве и правительства, хотя и временного, а ведь правительство является правительством государства.

Насколько наше Временное правительство было признано иностранными государствами, ясно видно из того, что д-р Бенеш как министр иностранных дел Временного правительства назначил – до переворота дома – первых дипломатических представителей, которые и были приняты иностранными державами. Когда позднее председатель совета министров, д-р Крамарж, поехал как делегат на мирную конференцию, то получил от меня как президента такую же грамоту, как и д-р Бенеш; но д-р Бенеш не только благодаря своему присутствию в Париже, но и вследствие более ранних признаний вел переговоры относительно мира ранее, чем получил грамоту. После признания Временного правительства д-р Бенеш именовался во всех актах союзнических правительств министром.

Интересной иллюстрацией к этому моему рассказу является тот факт, что французское правительство и парижские политические круги были до известной степени обеспокоены событиями 28 октября в Праге и заявлением Национального комитета, полагая, что это австрофильское правительство и что оно избрано в противовес заграничному правительству. Очевидно, сведения о перевороте пришли в Париж из Вены и изображали события в свете манифеста Карла.

Наши вожди, приехавшие с родины, признали на конференции в Женеве силу союзнических признаний, особенно же исходившего от Вильсона; они признали в переговорах с д-ром Бенешем заграничное Временное правительство и все их шаги. Д-ра Бенеша также и они называют министром. Женевская делегация – о том, что произошло в Праге 28 октября, она ничего не знала – подтвердила заявления председателя Чешского союза от 2 октября и Национального комитета от 19 октября, в которых вопрос чехословацкой независимости был определен как международный вопрос, который дома не будет разрешаться.