Мирные годы - [14]
Пока объяснял классу эти тонкости, на толстость наткнулся. В прошлом году я ведь на Аглее с Хитией свою версию Дольника тестировал на понятность и доступность хроноаборигенам, а им понравилось, и они попросили допуска для своих «гречанок» и на этот предмет тоже. А мы ж разве против? Вот и сейчас вместе с нашими шестиклашками сидят, развесив ухи, четыре «гречанки» выпускного потока, включая и ассистировавшую мне на прошлом уроке биоэнергетики с пятиклашками, но наша-то школота и у Сереги его введение в палеонтологию слушала, так что в общих чертах в курсе, а эти-то ни хрена. Пока я в рамках Дольника предмет читал, они въезжали, а как забурился в палеонтологию по вопросу «кстати о птичках» — лишь озадаченно хлопают глазами, понимая слова, но не понимая общего смысла. Сейчас их по доисторической зоологии просвещать, конечно, не время и не место, урок не резиновый, а я и так отклонился от темы, поэтому я буквально в нескольких фразах поясняю «гречанкам», что была такая эпоха, в которой господствовали большие ящеры, а в блокноте делаю пометку поговорить с Аглеей и с Серёгой по вопросу небольшого палеонтологического ликбеза и для будущих гетер. Раз наши «коринфянки» решили развернуть годичный коринфский курс в трёхлетний — пусть и просвещаются как следует их испанские воспитанницы. Нехрен тут у нас тот Коринф тупо копировать — на это и китайцы горазды, а мы таки европейцы, и не копировать нам этот греческий бренд надо, а переплюнуть его и за пояс заткнуть раз и навсегда.
Второй экскурс в сторону от Дольника был уже запланированным. С Юлькой мы договорились лишь о том, что она на уроке истории про древнейших предков человека лишь упомянет о существовании не только традиционной — слез с дерева, на четвереньках вышел в саванну и встал на ноги, но и полуводной гипотезы нашего прямохождения — на большее мне её раскрутить так и не удалось — традиционалистка она в основном в таких вопросах. Не в том смысле, что «бред сивой кобылы, раз до сих пор не общепринято», а в том, что кто такой в научных кругах этот Ян Линдблад? Не историк и не палеонтолог, а какой-то натуралист-любитель — не авторитет, короче, ни разу. От Наташки в этом плане побольше добиться удалось — не найдя в версии грубых ошибок, она согласилась дать её на биологии — тоже на правах «кроме традиционной есть ещё и такая гипотеза», но уже не просто в двух словах, а с подробным разбором. Но по программе этот урок только ближе к концу учебного года у неё намечается, а у меня-то ведь урок про обезьяньих предков — не к концу года, а уже сейчас. Поэтому вкратце обрисовываю им родословную узконосых обезьян, поподробнее — человекообразных, включая и ископаемого проконсула — нам не предка, но очень на нашего тогдашнего предка похожего. Базальный вид-универсал, в отличие от специализированных современных, скажем так. Из современных я описал им карликового шимпанзе-бонобо, наименее среди них специализированного и генетически к нам наиболее близкого, после чего «реконструировал» классу нашего тогдашнего предка как «среднее арифметическое» между проконсулом и бонобо, ещё вполне четверорукого, как и все нормальные обезьяны. А вот между ним и австралопитеком, уже двуногим, как и мы — вся вторая половина миоцена, десяток миллионов лет белого пятна, в котором три десятилетия не могли отыскать пресловутое «недостающее звено», пока не обнаружили наконец на севере Чада череп Тумая возрастом в шесть или семь миллионов лет, а главное — в отложениях озёрного ила. То бишь как раз в том самом ландшафте, в котором и велел эволюционировать своему гипотетическому икс-питеку «какой-то натуралист-любитель» лет за двадцать до находки Тумая.
Отдельные статьи, ставшие впоследствии главами его книги, включая и статью «Путешествие в мир предков», Дольник писал ещё до выхода, а вполне возможно, что и до написания книги Яна Линдблада, пресноводную гипотезу озвучившего первым, так что о ней он мог и не знать, а известна тогда была только морская гипотеза Харди, притянутая за уши и совершенно справедливо раскритикованная оппонентами в пух и прах. Но — тем не менее, наличие в нашем образе «идеального ландшафта» водоёма Дольник упомянул. И едва ли случайно — о том, что «человек умелый», черепом и мозгами от австралопитека ещё далеко не ушедший, но острый режущий край на примитивных орудиях из гальки уже обкалывавший, тоже раскопан не на саванновых водоразделах, а в речной долине, мэтр не знать не мог. А каменюка ведь так и просится в цепкую и ухватистую руку — для начала, например, чтоб расколоть крепкую раковину моллюска, только что нащупанного в речном иле чувствительными пальцами этой же руки. А затем, прямо не отходя от кассы, эта же каменюка так и просится в лоб давно осточертевшему наглому доминанту, тянущему свои загребущие лапы к твоей законной добыче. А удар на тех моллюсках поставлен неплохо…
Тут ведь ещё один важный нюанс следует понимать. Шимпанзе те же самые не упустят случая и поохотиться, хоть и далеко не основной это для них вид промысла. Так с мясом добытого удачливым ловцом зверька интересное кино у них получается. Со всем остальным, то бишь с плодами, кореньями, личинками — с продуктами собирательства, короче говоря — у них всё как у людей… тьфу, как у обезьян, конечно. Всё, что захотелось доминанту, тот властно ТРЕБУЕТ у рядовых особей группы, и никакого права на отказ ему для них не предусмотрено даже теоретически — весь ценный ресурс принадлежит доминанту, и безраздельное право распределять — одна из его важнейших прерогатив. Но — с единственным исключением, касающимся охотничьей добычи. Казачий принцип «что с боя взято, то свято» шимпанзе понимают и соблюдают, и когда удачливая подчинённая доминанту во всём остальном особь вдруг становится счастливым обладателем добытого собственными руками и клыками мяса, его распределяет ДОБЫТЧИК, а домининт свою долю ПРОСИТ, как и все остальные, то бишь признаёт за добытчиком право и не дать ему ни хрена, если поведение его тому не понравится. Наши же предки были ещё большими универсалами, чем шимпанзе, и едва ли их инстинкты в этом плане сильно отличались.
