— Ты мне говорил о Ефремове… Те самые книги?
Азхара провела пальцами по странице раскрытого сборника рассказов, легко коснулась обложки романа.
— Но почему они здесь? Не на чердаке, в ящике?
— Я… Он уехал недавно. Надо же было чем-то здесь заниматься? Вот и брал из ящика. Мачеха не успела убрать. У неё много забот — работа, дом, два огорода…
Выходили молча. Азхара вздохнула. Ей стало понятно — не было у Нура на Земле своего, родного дома. Больше здесь делать нечего. Точка…
* * *
Контраст между Николаевском и родным Ардом Азхару поразил. Да так, что зелень глаз потемнела. Айлы не понимают, какова Империя изнутри. Азхара прочувствует и передаст им. А они попробуют передать свои впечатления народам Арда Ману.
На центральной улице она немного оживилась. Чистый асфальт проезжей части и тротуаров, дома повыше да красочнее, продуктовые и промышленные магазины. Людей на улицах нет.
— А Сандр… А твой Саша, он не там, где все? И ты его просто не заметил в толпе?
— Нет. Он не из тех, кто бежит за морковкой.
Справа выделился двумя колоннами и рекламными щитами городской кинотеатр «Родина». Фасад покрашен светло-розово, широкая входная дверь — коричневое дерево. На афишах справа и слева — реклама новых фильмов. Художник постарался, сделал броско, выразительно. Азхара остановилась.
— «В бой идут одни деды», — громко прочитала она.
За громадными буквами — пикирующий истребитель и мужественное лицо лётчика в шлеме.
— Мечта земная, детская, — вздохнул Нур, — Теперь летаю капитаном на живом космическом корабле. Но этот примитивный, ненадёжный истребитель по-прежнему тянет.
На другой афише — четверо гвардейцев в голубых плащах с белыми крестами и шпагами ведут беседу на веселые темы. И размашистая надпись: «Три мушкетёра».
— А это сказка, — пояснил Нур, — О временах прошедших. В которых нет ни самолётов, ни танков, ни пулемётов. Споры решаются шпагами.
И подумал: жаль, Саша уже не киномеханик в этом кинотеатре, а преподаёт в вечерней школе. Можно бы посмотреть на приключения мушкетёров из окошка аппаратной. Оттуда намного приятнее, чем из зала.
Он взял Азхару за руку, повернулся кругом. Через улицу, напротив кинотеатра, четырёхэтажный кирпичный дом. Окно на втором этаже прикрыто шторами. Скорее всего, он в гараже, а Полина Диомидовна на рабочем месте, в кабинете мэра.
— Посмотришь, как выглядит Сандр на Земле? — спросил он; Азхара мгновенно внутренне напряглась, лицо чуть побледнело, — Нам во двор дома. Сделаем так, чтобы он тебя не увидел. Иначе появится риск пробуждения у него айловской памяти. Я предстану в военной форме. Скажу: командировка на день. Или — решил использовать так выходной. Самолётом туда-сюда… Саша немного удивится. Но он знает, что я способен на непредсказуемость.
* * *
Во дворе дома — как и за зелёным забором, на территории горвоенкомата — тишина. Ворота гаража распахнуты, изнутри доносится металлический стук. Ремонт мотоцикла, вспомнил Нур, автомобиля ещё нет. Почувствовав присутствие, Саша вышел на свет. Старая клетчатая рубашка, брюки-трико — знакомый рабочий наряд. Глаза радостно распахнулись, лицо засветилось.
— Валер! Ты как здесь?
— Да вот… Проходил мимо. Решил заглянуть. Маленькая командировка. Отсюда на самолёт.
Нур принял мысль Азхары.
«Какой он огромный. Больше Сандра. Да, это Сандр. Только чуть материальнее. Вещественнее. На земном языке наше понимание-проникновение ни высказать, ни записать не получится…».
Нур внутренне улыбнулся. Азхара поняла, насколько для него важна дружба такого человека в имперской обстановке. Даже без понимания причин обоюдного притяжения.
— Ты голоден? Домой зайти успеем? У меня и коньячок качественный… Мать в Ерофейске, на совещании. А у нас где-то НЛО приземлился. Народ в ажиотаже, побежал за халявой, чуть асфальт сапогами не разбомбили.
Он широко улыбнулся, сверкнув золотой коронкой. Нет, решил Нур, нельзя домой, в квартиру. Можно расслабиться и сболтнуть лишнее. Саша не обычный землянин, в его памяти ничего не зачеркнёшь. Айлы-оперативники «Чандры» в любом воплощении не позволяют «рыться» в себе.
— Не, Саш… Времени нет, не успею.
«Почему он сказал: «в Ерофейске»?
Дежурный по военкомату — одноэтажное здание за забором в двадцати метрах — включил внешние динамики на трансляцию. В уши ворвалась песня модного певца «Легенда о яростном оперотряде».
— Это кто поёт? — спросил Нур, — Тот, который был молод и верил в себя?
Нур определённо не помнит этой песни, для Саши явно привычной. «Яростный оперотряд…». Нет, что-то не так, не те слова. Должен быть «стройотряд»! Да и мелодия… Звук, искажённый динамиками, изменил кругом всё: солнце потускнело, от кучи отходов за гаражами донёсся противный запах.
Нур тряхнул головой, чуть не сбив на землю офицерскую фуражку. Забыл, что в форме. И спросил, не зная уже в точности ситуацию, остерегаясь ошибки:
— У тебя когда сессия? Не надоело вразумлять грамотеев в вечерней школе?
Саша рассмеялся; глаза посерьёзнели, и смотрит он левее Нура. Туда, где стоит невидимая Азхара. Неужели видит? Нет, не может быть. Но чувствовать близость — вполне способен, он такой. Надо закругляться.
