Мир в ХХ веке - [201]

Революция 1978 г. не только свергла власть шаха и провозгласила в Иране республику, но и породила самый реакционный фундаментализм, объявив своей целью возврат к чистоте первозданного ислама. Во главе республики по новой конституции был поставлен аятолла (первым из них был Хомейни, вдохновитель и вождь революции), а помогавшие ему наиболее ревностные фундаменталисты, включая президента, правительство и весь аппарат власти, заставили страну обратиться лицом к прошлому и проклясть все то, что пришло в XX в. с Запада.

Те самые студенты, которые с таким рвением выступали против шаха и были заворожены обаянием и речами аятоллы Хомейни, в одночасье лишились привычных удовольствий, начиная с кино и телевидения (не говоря уже о дискотеках и т. п.). Всех уже достаточно эмансипированных городских женщин, начиная с тех же студенток, заставили носить традиционные мусульманские одежды, закрывающие тело почти целиком. Аятоллы и весь аппарат власти резко противопоставили Иран всему западному миру, в каком-то смысле всей современности. Более того, именно они возглавили движение за создание различных сект, террористических отрядов и групп, целью которых должна была стать борьба со всеми, кто мирится с растленным влиянием Запада.

И надо сказать, революция в Иране и радикальные перемены взглядов, выход на передний план воинствующего фундаментализма в его наиболее яростной и экстремистской форме произвели впечатление на многих до того вполне спокойных и миролюбивых мусульман. Они, особенно готовая жертвовать собой радикально настроенная молодежь, обратили свое внимание как на правителей исламских стран, симпатизирующих Западу (одним из них и был Садат), так и на сами страны Запада, особенно на Израиль. И хотя со времен иранской революции прошло уже свыше 20 лет, фундаментализм как воинственное антизападное движение не только не притих, но, напротив, стал широко распространяться по всему исламскому миру. Более того, буквально с каждым годом он становится все воинственнее, а число его сторонников умножается. И все это сказывается на динамике эволюции многих мусульманских стран и господствующих в них режимов.

Сирия и Ирак еще сравнительно недавно, два-три десятилетия назад, были странами, далекими от воинствующего ислама. Их лидеры, правда, достаточно быстро сменявшие у власти друг друга, рассуждали об “арабском социализме” и даже создали соответствующую партию (БААС или ПАСВ), считавшуюся правящей в Сирии и Ираке. Правящие режимы этих стран охотно использовали готовность СССР поставлять им в долг оружие и проявляли по отношению к нашей стране лояльность, даже дружеские чувства, хотя, как уже говорилось, не терпели идей коммунизма на своей земле (чаще всего коммунистов просто уничтожали — при всем том, что воинствующий ислам в этих странах, как и в Египте, не пользовался официальной поддержкой). Можно сказать, что для Сирии и Ирака были характерны типичные авторитарные режимы, опирающиеся на умеренный ислам и даже иногда склонные щеголять заимствованной с Запада фразой. Но именно в последние десятилетия стала заметна тенденция к отказу от этого и склонность к активному восприятию исламских ценностей, причем чем далее, тем в более фундаменталистской форме.

Близкую к европейской либеральной демократии политику ведут пока лидеры Алжира, которые после обретения независимости взяли курс на модернизацию и европеизацию. Этот курс вызвал сопротивление со стороны сторонников фундаменталистского ислама, объявивших алжирскому правительству, а вместе с ним и всему народу (жертвы их террора в Алжире исчисляются многими десятками тысяч), настоящую войну. Иногда такую же войну, о чем упоминалось, объявляют своим властям фундаменталисты и в Египте. Только в Сирии и Ираке, где авторитарная власть правителей неколебима, подобные выступления были бы просто нереальны. Но именно в них фундаментализм в мирной форме завоевывает себе достаточно прочные позиции.

Несколько слов следует уделить Ливии. Здесь уже свыше тридцати лет правит полковник Каддафи со своими оригинальными идеями исламского народовластия. Но при всем показном народовластии режим современной Ливии вполне сопоставим с иракским и сирийским. Более того, яростный антизападный крен во внешней политике и покровительство террористам всех мастей, но прежде всего и главным образом исламским, создали режиму Каддафи репутацию международного террориста. Немалое количество нефтедолларов позволяет ему оплачивать все его проекты, хотя экономическая политика Ливии оставляет желать лучшего. Свои потребности в сельскохозяйственных продуктах, например, эта небольшая страна удовлетворяет примерно на треть (остальное закупается на внешних рынках).

Говоря об арабах Азии, важно заметить, что во всех арабских монархиях, богатых нефтью (будь то большие государства, как Саудовская Аравия, или мелкие эмираты), умелое использование национального богатства привело к созданию материальной базы для экономического, да и любого иного процветания. И Аравия, и Кувейт, и эмираты — очень богатые страны, где все новые города построены лучшими архитекторами мира, а деревни щедро орошены привозной или с трудом и недешево добытой из недр пустынь водой и дают щедрые урожаи. Как правило, все это делается руками приезжих рабочих и специалистов, которым за это хорошо платят, но гражданства, как правило, не дают. Гражданами считаются только местные уроженцы, причем все они бесплатно обеспечиваются многими благами (жильем, обучением, лечением и т. п.), за которые в других странах платят десятки тысяч долларов.