Мир тесен - [79]

— Персик! А я и не знал, что ты тоже участвуешь в конференции!

— В какой конференции?

Моррис Цапп ткнул пальцем в большую круглую эмблему на лацкане своего пиджака — на ней значилось его имя и по кругу шла надпись «Восьмая международная конференция по литературной семиотике». На другом лацкане красовался яркий эмалевый значок с лозунгом «Каждое декодирование — это тоже кодирование».

— Этот значок я сделал на заказ еще дома, — пояснил он. — И здесь он имеет безумный успех. Закажи я партию, был бы сейчас с прибылью. Один японский профессор предложил за него десять долларов. Но если ты не участвуешь в конференции, то что делаешь в Амстердаме?

— Приехал отдохнуть, — ответил Перс. — Я получил премию за стихи. — Ему не захотелось посвящать Морриса в свои планы относительно Анжелики.

— Да что ты! Поздравляю!

Вдруг Перса осенило:

— Скажите, Анжелика не может быть на этой конференции?

— Я ее не видел, но это не значит, что ее здесь нет. Конференция открылась только вчера, и в ней участвуют сотни людей. Нас всех разместили в «Сонесте» — это огромный отель в центре города. А ты где остановился?

— В пансионе неподалеку.

— Что, премия за стихи не так уж велика?

— Просто я хочу ее растянуть, — сказал Перс. — Может быть, я загляну к вам на конференцию.

— Давай! Я, пожалуй, тоже схожу на вечернее заседание. А пока не пообедать ли нам? Здесь есть чудный индонезийский ресторанчик.

— Отличная идея! — сказал Перс. Он был рад отвлечься в компании Морриса Цаппа, поскольку утро у него началось неудачно. В главной конторе компании «КЛМ» с ним обошлись вежливо, но сдержанно. Ему подтвердили, что Герман Пабст действительно был исполнительным директором компании в пятидесятые годы, но в 1961 году оставил пост и перебрался в Америку, где работает по настоящее время. Однако где именно работает мистер Пабст, ему сказать не смогли или не захотели. Перед Персом замаячила перспектива продолжить поиски в Америке. Интересно, надолго ли хватит полученной тысячи фунтов при столь стремительных расходах.

Моррис Цапп уже прекрасно освоился в лабиринте узких улочек и каналов Амстердама. Он уверенно повел Перса мимо цветочного рынка на набережной, через мосты, по узким переулкам и шумным торговым улицам.

— Знаешь, что я тебе скажу? — заговорил Моррис. Мне здесь нравится. Город плоский, и я хожу не задыхаясь, сигары — высшего качества и стоят гроши, а уж о ночных развлечениях и говорить нечего.

— Я на днях побывал в Сохо, — сказал Перс.

— Сохо-шмохо, — скривился Моррис Цапп. — Это детский сад по сравнению с улицей красных фонарей.

Они вышли из узкого переулка на залитую солнцем просторную площадь, заставленную столиками из расположенных по кругу ресторанов и кафе. Моррис предложил начать с аперитива.

— А времени у нас достаточно? На конференцию не опоздаем? — спросил Перс.

Моррис передернул плечами.

— Ну, пропустим один-два доклада. Меня вообще только один человек интересует — фон Турпиц. — Кто это?

Моррис Цапп поманил официанта.

— Как насчет джина? Он у них идет за vin du рауs[51]. Перс кивнул.

— «Боле», — сказал Моррис официанту, растопырив у него перед носом два пальца. — Турпиц — это один ученый фриц, занимающийся рецептивной эстетикой. Лет сто назад он написал книгу под названием «Романтический читатель» — о том, почему люди кончали самоубийством, прочитав «Вертера», или совершали паломничества в места действия «Новой Элоизы»… Книга неплохая, но очень традиционная. А потом Изер и Яусс в Констанце наделали шуму со своей рецептивной эстетикой, и фон Турпиц быстро к ним переметнулся.

— Но тогда почему вы хотите его услышать?

— Чтобы кое в чем убедиться. Он в некотором смысле соперник.

— В чем? В любви?

— Я тебя умоляю. Претендует на ту же должность, что и я.

— Мне показалось, что вы своим местом довольны.

— Видишь ли, каждый человек имеет свою цену. Моя цена — это сто тысяч зеленых в год и никаких обязанностей. Ты что-нибудь слышал о новой должности профессора-литературоведа при ЮНЕСКО?

Пока Моррис вводил Перса в курс, официант принес два стаканчика охлажденного неразбавленного джина.

— Его надо пить залпом, — сказал Моррис, принюхиваясь к жидкости.

— За ваши успехи, — сказал Перс, поднимая стаканчик. — И за твои тоже, — сказал Моррис. — Пусть исполнятся все наши желания.

— Аминь, — сказал Перс.

Затем они сытно пообедали в индонезийском ресторанчике, где смуглые официанты в белоснежных тюрбанах непрерывно подносили им ароматные яства из курицы, креветок, свинины и овощей. Моррис Цапп отобедал здесь накануне и потому неплохо ориентировался в меню.

— Это арахисовый соус, — пояснял он, жадно поглощая очередное блюдо. — А это мясо, тушенное в кокосовом молоке, а это жареный на вертеле молочный поросенок. Попробуй креветочных крекеров.

— После такого обеда полагается поспать, — сказал Перс, когда они, покинув ресторан, направились в отель «Сонеста». Небо тем временем затянуло тучами, и воздух, как перед грозой, наполнился гнетущей духотой.

— На первом докладе я точно вздремну, — сказал Моррис. — Пожалуйста, разбуди меня, когда на трибуне появится фон Турпиц. Ты его сразу узнаешь — у него на одной руке надета черная перчатка. Никто не знает почему и никто не отваживается спросить.