Мир полуночи. Партизаны Луны - [91]

— Потому что этого не может быть?

Андрей поморщился…

— Да. Но про поляков он тоже знать не мог. Если дядя Миша не сказал мне, он не сказал и ему. Каспер не мог знать, и ему нечем было их отследить. Некем.

Он… часто спорил с дядей Мишей. Ростбиф считал, что в хозяйстве любая веревочка сгодится, а Пеликан, он не со всеми был готов иметь дело. У него не было контактов ни среди крайних левых, ни среди крайних правых.

— Тактика, хлопцы, тактика, — напомнил Костя. — Куда мы двинемся? Как? Где будем искать того человека? Где, извините грубый прагматизм, гроши возьмем?

— Деньги на затравку есть. База тоже есть. Первое дело — перебраться через границу всем цирком.

— Стопом? Парами? Как разобьемся?

— Священник должен быть в паре со мной, — сказал Игорь.

— Нет, — возразил Эней. — В паре с тобой буду я.

— Твои похороны, — фыркнул Игорь.

— Никаких похорон, — сказал Костя. — В паре с Игорем иду я. Или ша, никто никуда не идет. Командир, ты что, и у католиков на уроках спал? Если мы будем мыслить по-старому, лучше ни с чем не затеваться вообще.

Все замерли в напряженном молчании. Эней стиснул ножны-трость так, что пальцы побелели, а потом разжал руку и сказал:

— Да. Я был не прав.

— Слушайте, — сказал Антон, — а почему парами-то? Почему не вчетвером? Муж, жена, брат, сын-подросток… — Он улыбнулся. — Семья…

— И кто у нас будет женой? — покосился Костя. — Спичку потянем или посчитаемся «эники-беники»?

— Не в этом дело, — отмахнулся Эней. — А в том, что на всех точках есть наши с Игорем данные, все, что они могли собрать. Включая генматериал — на меня. Я там в мотеле его много оставил. Накроют одного — накроют всех. А парами легче смываться.

Вот, значит, почему он не стал настаивать на том, чтобы идти в паре с Игорем.

— Я тут карту скачал. — Эней достал Антонову планшетку, ткнул пальцем в метку на рисованном глобусе. — Долгих бросков делать не будем. Красное — Жовква — Рава-Русская — Томашув-Любельский. В каждом городе встречаемся и обсуждаем лучший маршрут на завтра. До Красного я уже просчитал. Можно трассой — сначала шестнадцать-один, потом — М-двенадцать. Можно автобусом до Зборова, а там до Красного электричкой. Значит, транспортом идет ваша пара. Потому что… Потому что вот.

Он показал на Игоря, незаметно поникшего в траву. Только что полулежал, опираясь на локоть, и, подтянув длинные ноги, принимал оживленное участие в обсуждении — и как-то внезапно, словно подстрелили, заснул, спрятав лицо в лопухи и закрыв руками голову.

— Все, готов, — вздохнул Костя. — Боролся, сколько мог. Да, только транспортом.

— И, — сделал вывод Антон, — встречу можно назначать только между нашей ночевкой и вашей дневкой. Щель — между семью и одиннадцатью вечера и пятью и десятью утра?

— Вечером лучше, — сказал Костя. — Вечером он бодрее.

— Я подключусь и посмотрю расписание. — Антон поднялся.

— Давай, — одобрил Андрей. — А мы с Костей сейчас отнесем его к гвардиану. А то он и не заметит, как его муравьи съедят.

Костя взял Игоря под мышки, Андрей — под коленки. Он был не столько тяжелым, сколько громоздким — безвольные руки и ноги мешали, голова болталась. В гвардиановой каморке Игоря уложили на отведенный ему топчан, застеленный одеялом и спальным мешком.

— После непродолжительной гражданской панихиды тело было предано земле, — не удержался Антон.

— Тоха, — выдохнул Костя, — нашему кумпаньству и одного данпила с извращенным чувством юмора хватит с головой.

— Еще неизвестно. — Андрей вытер лоб. — Ему нужно пережить еще одно полнолуние. Ты забыл?

* * *

Обязанности в полнолуние распределили так: брат Михаил занял стратегическую позицию снаружи часовни, на крыльце, Эней — стратегическую позицию внутри, на скамье у двери. Он сначала хотел наоборот, но Игорь настоял именно на таком раскладе, без обиняков объяснив:

— Он опять разговаривать со мной будет. А он меня уже достал.

— Замучил я его, — проворчал брат Михаил, — задрал… что там еще, Игорь?

— Там нецензурно, — отозвался Цумэ. — А здесь святое место, я не могу.

— Ты думаешь, Всевышний услышит нечто принципиально новое для себя? — задрал брови монах.

— Я думаю, что с тем же успехом Всевышний может прочесть мои мысли, в том числе и те, для которых даже мата не хватает, — парировал Игорь. — И передать их тебе, брат Зануда. Непосредственно в мозг.

«Брат Зануда» оскалился в коротком смехе и покинул часовню. Игорь и Эней остались одни — Игорь у алтаря, на первом ряду, Эней у самой двери.

Эней сел на лавку, чувствуя себя полным болваном.

— И… что мне делать? — спросил он.

— Хочешь — молись вместе со мной, — пожал плечами Игорь. — Хочешь — не молись. Вот спать я решительно не рекомендую.

— Хорошо. — Эней откинулся на стену и вытянул ноги.

Его предупредили, что может случиться всякое. Игоря попытаются вернуть, и весьма решительно попытаются. И чем упорнее будет сопротивление, тем яростнее атака. Может быть, предупредил брат Михаил, попытаются напасть и на самого Энея. Не физически, хотя физически тоже могут.

В часовне горел только огонь возле дарохранительницы — прерывисто, покачиваясь, будто язычок пламени был не электрическим, а живым. Алые блики падали на стриженую голову Игоря, опущенную чуть ли не ниже плеч. Ссутуленный, тощий, в обтрепанной черной робе, он был похож на какую-то неопрятную птицу. Сходство стало еще сильнее, когда он и сам начал слегка покачиваться сидя, как человек, вынужденный терпеть сильную боль. Эней не знал, стоит ли его окликать — может, Игорю только сейчас удалось сосредоточиться…