Мир накануне ислама - [8]
Плотина Ма’риб
Плотина Ма’риб играла важную роль в развитии процветавшего благодаря ей Йемена. Страбон (ок. 63 г. до н. э. – 26 г. н. э), известный греческий географ и путешественник, чье имя часто упоминается в анналах истории, записал множество удивительных фактов о городе Ма’риб, о его чудесах и прекрасных дворцах. Эти заметки цитируются во многих трудах по истории. Город притягивал к себе путешественников с разных концов света и благоденствовал вплоть до II в. н. э., после чего Ма’риб стал приходить в упадок. Интересный момент, на который указывают историки, заключается в том, что люди не могли в одиночку поддерживать плотину в надлежащем состоянии. Эта задача была возложена на их правителей. Но их власть перестала быть эффективной, большую часть времени они уделяли пирам и яствам и к охране плотины относились безответственно, хотя йеменцы ожидали, что они все же будут исполнять возложенные на них функции. В начале II в. н. э. плотина Ма’риб стала настолько обветшалой, что все поняли: она обрушится в течение ближайших одного-двух десятков лет. Поэтому арабы-кахтани стали покидать свои дома, опасаясь, что в случае прекращения работы плотины у них не будет воды для орошения полей и выращивания плодов. Они также боялись, что с прорывом плотины поток воды разрушит их жилища и сметет все на своем пути. Все эти страхи побудили кланы кахтани к переселению.
Одна их часть мигрировала в сторону Хиры и Ирака. Они расселились на берегах Тигра и учредили правление Муназара (али мунзир). В силу своего соседства с Ираном они, по всей вероятности, поддерживали политические отношения с персидскими властями. Другая группа переселилась на территорию современной Иордании и обосновалась в цветущей долине реки Иордан. Это были первые из арабов, которые поселились там и основали гассанидскую династию, имевшую дипломатические отношения с Римом. Третья группа эмигрировала в Йасриб (сегодняшнюю Медину), который в те времена был еврейским городом, однако этот вопрос мы осветим чуть позже, в главе, посвященной иудаизму. Арабы этой группы образовали два племени – аус и хазрадж, осевшие в Йасрибе, где была плодородная земля и вода. Эти два племени часто упоминаются в истории ислама.
Еще одна группа, а именно бану хуза‘а, переместилась в Мекку и схлестнулась с мекканскими арабами-‘аднани, вытеснила их и взяла Мекку под свой контроль. Наконец, последняя группа арабов-кахтани, бану ‘адди, отправилась в Неджд и установила власть над большей частью пустыни.
Стоит отметить, что для цивилизованных людей, привыкших к городской жизни и обладавших развитой социальной организацией, случившееся было ужасной катастрофой, ибо они вынуждены были покинуть родные земли и жить в общинах в тех местах, где можно было добыть пищу.
Те из них, кто направились в Шам, учредили там правление гассанидов, а переселившиеся в Хиру основали династию али мунзир (На‘маниды и Муназариды). О йеменцах, переселившихся в Медину, а именно о племенах аус и хазрадж, будет рассказано в следующих главах. Группа, мигрировавшая в Мекку, выгнала оттуда менее развитых ‘аднанитов. Арабы-кахтани, которые двинулись в Аравийскую пустыню, стали властвовать над ее широкими просторами.
Остальные арабы, оставшиеся в Йемене из-за своей лени или в надежде на то, что в результате прорыва плотины ничего дурного не произойдет, были уничтожены в конце II в. н. э. водным потоком ‘Арим. Эти события упоминаются в Священном Коране, в суре «Саба», содержащей краткую историю Йемена.
Таким образом, структура Аравии во II в. н. э. была следующей: часть арабов правила территорией современной Иордании и соседствовала с Древним Римом; другая группа основала город-государство в том месте, где располагается сегодняшний Ирак, а также Хира, и эта страна граничила с Ираном. Еще одна группа обосновалась в Йасрибе и жила бок о бок с иудеями, и, наконец, последняя группа арабов-кахтани поселилась в Мекке и ее предместьях. Такова была ситуация, сложившаяся за четыре века до появления ислама.
Культурное развитие
Все историки единодушны в том, что высшей точкой развития доисламской арабской культуры была поэзия, какой не бывало прежде. Известный историк по имени Йа‘куби писал, что поэзия для арабов заменяла науку, философию, историю и что угодно еще[12]. Если у араба появлялась ценная мысль, он облекал ее в форму нескольких поэтических строчек и выражал ее таким способом. Если бы кто-либо задал вопрос, что представляла собой тогда арабская культура, то ответить можно было бы так: «Несколько стихотворных строф».
Арабы были людьми с поэтическим даром, хотя они видели вокруг себя не цветущие сады, в которых пели соловьи, а колючки и пески. Тем не менее этот народ рождал многих поэтов. Поэзия расценивалась ими как высшее проявление культуры, арабские поэты только и искали подходящий повод, чтобы процитировать что-нибудь из стихов собственного сочинения. Лучшие из их стихотворений писались на табличках и ежегодно вывешивались на стене Ка’абы. Такая экспозиция на стене Ка’абы означала для поэта успех, ибо после нее он становился знаменитым.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Слово «самурай» – синоним отважного воина, сражающегося за высокие идеалы и ставящего честь выше своей жизни. Влияние самурайского военного сословия, долгое время первенствующего в Японии, способствовало превращению всего японского народа в «нацию самураев». Новая книга Вольфганга Акунова выходит в серии «Документы и материалы древней и новой истории Суверенного военного ордена Иерусалимского Храма», ибо самурайство – японский аналог христианского рыцарства, архетипом которого стал Орден бедных соратников Христа и Храма Соломонова.
Тридцатилетний опыт преподавания «Божественной комедии» в самых разных аудиториях — от школьных уроков до лекций для домохозяек — воплотился в этой книге, сразу ставшей в Италии бестселлером. Теперь и у русского читателя есть возможность познакомиться с текстами бесед выдающегося итальянского педагога, мыслителя и писателя Франко Нембрини. «Божественная комедия» — не просто бессмертный средневековый шедевр. Это неустаревающий призыв Данте на все века и ко всем поколениям людей, живущих на земле. Призыв следовать тому высокому предназначению, тому исконному желанию истинного блага, которым наделил человека Господь.
Библия учит нас понимать историю как Божественное откровение, как пространство диалога человека и Творца. Как в этой связи осмыслить событие тоталитаризма, отбросившее свою тень на весь XX век? Были ли у него духовные причины? Если сейчас, после краха нацистского и советского режимов, происходит исход в некое посттоталитарное время, то что это значит? Как должно измениться христианство и другие религии? Какое в духовном смысле будущее может ждать Россию и Русскую православную церковь? Что произойдет с иудео-христианскими отношениями после возвращения евреев на Святую Землю? Какое место русской святости в новой духовной реальности? И что такое русская святость сейчас? В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Книга является переработанной и дополненной версией кандидатской диссертации на тему «Анализ мифологической составляющей восточнославянского язычества», которая была защищена автором в 2008 году в Нижегородском государственном педагогическом университете. В книге рассматривается вопрос о сущности такого сложного явления, как восточнославянское язычество, намечаются возможные направления его изучения на современном этапе развития науки, делается попытка реконструкции представлений восточных славян о солярных божествах. Книга делится на два взаимосвязанных блока: теоретико-методологический и историко-этнографический.