Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 - [71]

неприятный разговор до других времен. Тем более, что ни хирдманн, ни ведьма враждебности друг

к другу не проявляли. Пока. А там, время покажет.

С первыми лучами восходящего Прима Симона открыла глаза, в которых не было и следа

багровой мути, и с удивлением уставилась на хирдманна, сидящего неподалеку все в той же позе, с

обнаженным ножом. Хирдманн хриплым от долгого молчания голосом позвал своих спутников, не

зная, что ему предпринять. Вместе с астрономами в хижину вошел горьковатый запах костра, дым

которого все еще отдавал сожженными ночью травами. Ноздри Симоны едва заметно дрогнули,

узнавая запах, но виду она не подала.

- Что случилось? Почему этот человек сидит тут с ножом? Почему я в кровати? Я же укладывала

сюда эту девушку? - она перечисляла свои «почему» быстрой скороговоркой, словно боясь, что кто-

то ее прервет, и опасаясь ответов.

- Мы тоже хотели узнать ответы на все эти ваши вопросы, - Вальд старался держаться нейтрально,

все-таки эта женщина, как ни крути, являлась одной из его кровниц, и она помогла им, когда они в

этом действительно нуждались. Помогла совершенно бескорыстно, не задав ни единого вопроса.

118

11

- Я, я не знаю, я не помню ничего. Я заснула в гамаке. А потом проснулась и вот...

Янина, прежде прятавшаяся за Вальдом, подала голос и встала рядом:

- Ты лжешь. Перемещающее заклинание нельзя сказать в беспамятстве или по принуждению. Ты не

смогла бы смешать нужные травы в нужных количествах, если бы точно не знала, что ты

собираешься делать. Почему ты лжешь?

Симона внимательно взглянула на девушку и вздрогнула.

- А ты еще кто? Ты же вроде кровница моя?

- Да, я, Янина, из клана астрономов. Но ты не знаешь всего — я из песчаных ведьм. Так что

поостерегись говорить неправду в моем присутствии. Я никогда не прибегала к запрещенным

заклинаниям, но я смогу защитить своих друзей и без этого.

Хирдманн во все глаза удивленно смотрел на девушку, гордо выпрямившуюся во весь свой

небольшой рост, и казавшуюся сейчас такой грозной и такой сильной. Она назвала его своим

другом?! Девушка. Девушка из клана ведьм зовет другом хирдманна. Еще немного и он сойдет с

ума...

Противостояние продолжалось. Мужчины словно исчезли из поля зрения. Теперь Симона смотрела

лишь только на Янину:

- Откуда у тебя возьмутся силы, о которых ты тут распинаешься, если ты так молода? Слышала я

про ваш клан, про вашу бар Катарину, про оборванок, которых вы подбираете после того, как с

ними натешатся такие, как вон тот здоровяк. Ты из таких, да? Была подстилкой в Крамбаре, а потом

тебя выкинули, а добренькие ведьмы подобрали? Откуда тебе знать истинную магию? Ты не

можешь знать столько, сколько знаю я. Я училась сама, без ваших дурацких запретов.

Хирдманн рванулся к Симоне, Вальд едва успел задержать его. Янина в силах справиться и сама,

- Я не буду тебе ничего доказывать. Ты недостойна звания песчаной ведьмы!

- А я и не стремилась быть песчаной ведьмой. Зачем мне это ваше никчемное название? Я одна. Я

сама по себе.

Симона опустила глаза, но потом вновь вперила свой взгляд в яростно сверкающие глаза юной

ведьмы. Скрывать ей больше ничего не хотелось, маски были сброшены:

- У меня была книга ведьм.

- И снова ты лжешь! Ведьмы никогда не записывают свои знания. Они передают их друг другу.

Симона расхохоталась девушке в лицо:

- Ты так молода и так невинна. Темнобородый изначально наградил первую ведьму первой книгой

заклинаний — «Книгой теней». Твои старухи слишком трусливы, чтобы хотя бы попытаться найти

ее, они даже рассказывать о ней боятся. Все верховные ведьмы знают, знают про эту занятную

книженцию. Знания, что хранятся в ней, недоступны для ваших чахлых, скудных умишек, хотя они

бы сделали клан пустынных ведьм всесильным, а самих ведьм — бессмертными.

Вальд попытался вклиниться в их диалог:

119

11

- Симона, что с тобой стало?! Ты же наша кровница! Посмотри в глаза Янине, посмотри

внимательно! Наша кровь — едина, вспомни! Вспомни: «Кровь не водица!»! Ну же!

Симона повернулась к юноше, с дикой ненавистью уставилась на него. Вальд вспомнил ее ночной

взгляд, тот самый, полный злобной радости. Его передернуло и он почувствовал, что не может

сказать ни слова. Симона каким-то образом заткнула его, смогла запретить ему говорить и

двигаться. И он и хирдманн могли лишь стоять на своих местах и слушать перепалку, оставаясь

безмолвными свидетелями. Симона презрительно повела плечом в их сторону:

- Мужчины... Молчите пока, я потом придумаю, что с вами делать. Ты, астрономишка, как ты

смеешь напоминать мне о крови! Где были вы, мужчины, когда нас всех, всех ваших женщин

сволокли, тычками и пинками, как скот, в пески? Вы рыдали, били себя в грудь, какие же вы

несчастные. Как же пострадал клан астрономов... вы жалели лишь себя, оставшись без нянек!

Никто из вас не предпринял даже попытки искать свои половинки! Скажешь, что весовщики

искали, что Прим повелевал наказать виновных... Нет уж, должны были искать именно вы! И