Мир, где нас не ждали - [28]

— Хочу еще! — Когда они наконец — то выбрались из сферы, заявила Анастасия.

— Давай, может быть, на чем — нибудь другом? — предложил Денис, ноги его еще слегка подкашивались. — Скажем, на колесе обозрения?

— Нет, — покачала головой царевна. — Это скучно. Знаешь, я читала, что здесь есть какие — то русские горки, там тебя в вагончиках выстреливают из туннеля и скорость за две секунды достигает ста километров. Давай на них?!

Денис сглотнул, он не был поклонником подобного рода экстремальных аттракционов, но не потому что боялся, а потому что не чувствовал собственного контроля над этими самыми аттракционами. Но видя радость в глазах Анастасии, он просто не мог ей отказать.

— Хорошо, — обреченно сказал он. — Пошли на эти твои русские горки. Но потом съедим по сахарной вате и, возможно, я позволю себе стаканчик пенного.

И они прокатились на русских горках, потом еще на нескольких экстремальных аттракционах и на нескольких менее экстремальных. Затем съели по сахарной вате, Анастасия выпила газводу «Лимонад», а Денис, как и обещал, позволил себе стаканчик пенного. Советское «Жигулевское», сваренное по ГОСТу, разительно отличалось от всех сортов пива, что Денису доводилось пить ранее, и превосходило их все вместе взятые. Это было и не удивительно, ведь в нашем капиталистическом мире, благодаря коммерции, пиво давно утратило жизнь и сделалось лишь мертвым и бездушным пивным напитком, сваренным из дешевого сырья.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, а Денис и Анастасия все продолжали гулять. Мило болтая о всякой всячине, они покинули парк аттракционов и прогулочным шагом двигались вглубь Крестовского острова. В нашем мире перед ними бы открылся парк Победы, но в этом Второй Мировой, как и Великой Отечественной никогда не было, и вместо парка Победы перед ними предстал парк к семидесятилетию объединения социалистической Европы, открытый в середине девяностых. Да, старушка Европа не сразу объединилась под призывом Троцкого о равенстве и братстве, нет, правящий элитный класс встретил нового «миссию» как захватчика, а то, что его поддерживал рабочий европейский класс не играло никакой роли, поскольку правителям и богачам никогда нет дела до нужд и чаяний простого народа. Гражданская война продолжалась долгих семь лет, пока, наконец, последние европейские буржуи не были расстреляны у стеночки, или же, кто поумней, не покинули материк и не сбежали в Америку. Америка, к слову, представляла в этом мире совершенную противоположность мира нашего, здесь именно она пряталась за кулисами железного занавеса, никакой демократией в ней и не пахло, соединенных штатов тоже не было, а были лишь раздробленные княжества, где правили свои лорды, герцоги, короли. Новая Франция, новая Австро — Венгрия, новая Испания и даже новая Россия, ну и прочие, прочие, прочие, как вещалось со страниц советских газет, книг и экранов телевизоров. Поговаривали, что одни княжества вводили рабства, другие закрепощали крестьян, опасаясь повторения опыта социалистических стран, а все бунты и попытки народа восстать жестоко подавлялись. Одной из таких кровавых страниц американской истории стало восстание Че Гевары и Фиделя Кастро. В этом мире им не удалось добиться справедливости и устроить революцию, в этом мире они потерпели поражение и были наглядно и варварски казнены вместе с тысячами своих последователей. Не удивительно, что из — за железного занавеса часто бежали в сытый и счастливый Советский Союз.

Но сегодняшним вечером почитателей объединения Европы в один большой социалистический союз практически не наблюдалось. Вместо них группами вглубь парка стекались молодые люди в рваных джинсах, куртках косухах, с раскрашенными лицами, ирокезами и кучей металлических заклепок и булавок на одежде. Из глубины парка доносилась нестандартная музыка в стиле «а — ля сельский туалет сектора газа»: завывала бас — гитара, барабанили ударные, визжали синтезаторы.

— Похоже на импровизированный концерт, — произнес Денис.

— Пойдем, посмотрим? — предложила Анастасия.

И они двинулись вглубь парка и вскоре влились в толпу неформалов. Некоторые из разукрашенных молодых людей с подозрением на них покосились, но никакой агрессии не проявили, лишь настороженность. Денис повертел головой, среди пестрой толпы советских панков попадались и вполне приличные школьники и студенты, любопытство которых брало верх над строгостью воспитания, им тоже хотелось повеселиться и послушать не стандартную музыку, да и панки оказались вполне лояльны к чужакам. Хотя некоторые уже давно были, как это принято говорить, навеселе. Денис видел, как среди молодых людей по кругу гуляет бутылка водки, другие пили пиво, разливая его из трехлитровых банок по бумажным стаканчикам — поскольку пластиковые в этом мире были запрещены.

А со сцены лилась музыка: бац — бац — бац, дац — дац — дац — завывала бас — гитара, и ей вторили ударные. Солист в кожаных штанах, рваной майке, с подкрашенными глазами и длиннющим ирокезом на голове, не щадя легких, визжал в микрофон. Слова можно было разобрать с трудом, что — то про то, что мы не такие как все, про то, что общество нас не понимает и перемен требуют наши сердца, и мы не хотим быть горошинами в вашей каше. В общем, все стандартно, то о чем в нашем мире пели сотни молодых рокеров, эксплуатируя уже давно заезженную тему жажды несформировавшейся подростковой личностью бунта. И сопровождались все эти призывы большим количеством бранных слов.