Мир, где нас не ждали - [27]

— Ну что? Пойдем, повеселимся, — вздохнул Громов — младший и подмигнул царевне.

— С удовольствием. — Улыбнулась в ответ Анастасия и взяла Дениса под руку.

Они двинулись по аллее парка мимо маленьких лотков по продаже сахарной ваты, прохладительных напитков и мороженого. Вокруг полно молодежи, типичные советские мальчишки и девчонки в пионерских формах, те, кто чуть повзрослее, тоже не выделялись, девушки носили платья теплых летних тонов, парни предпочитали легкие брюки и рубашки с коротким рукавом или же футболки, но без каких — либо цветастых вызывающих рисунков. На их фоне в вареных джинсах Денис выгляди почти щеголем. Хотя иногда попадались и «стиляги» в разноцветных костюмах, но для советского мира они давно уже были нормой и не выглядели вызывающе. Но были и такие, кто привлекал к себе цепкий глаз обывателя своим желанием выделиться из толпы и показать всем, что он не такой. И это были панки. Относительно новое молодежное движение, пришедшее в этот советский мир аж на тридцать лет позже, чем в СССР родной Денисовой реальности.

Словно белые вороны в потертых рваных джинсах, куртках — косухах, с ирокезами или замысловатыми прическами панки сновали промеж толпы и вызывали всеобщее и, в большинстве своем, молчаливое неодобрение. Простые советские граждане не пытались вступать с подобными тинэйджерами в перепалки или дискуссии относительно их внешнего вида. Никаких репрессий тоже не применялось, времена Троцкого и Блюмкина уже давно канули в лету, и в альтернативном советском мире царила всеобщая толерантность и понимание. Хотя, когда подобное молодежное движение только начало зарождаться, конечно, возникло негодование, поскольку безликая серая толпа не приемлет в себе ярких пятен. Но продвинутые советские психологи объяснили, что это лишь вид подросткового бунта и бороться с ним себе дороже. И это оказалось весьма дальновидно, поскольку получив дозу необходимого бунта, но, не ощущая к себе ненависти и презрения, подростки взрослели и становились обычными членами общества, отказываясь от вызывающего внешнего вида, хотя и сохраняя любовь к непривычной для советского мира музыке. Громов — младший этого мира и сам был из таких. В коммуналке, в которой жил Денис, он нашел много подтверждений этому: от нескольких пар джинсов до стопки рок пластинок, среди которых оказались и весьма интересные экземпляры даже американской музыки, которая, к слову, в советском мире была под запретом.

«И как только такой человек, как я этой реальности, стал милиционером, да еще и в свои двадцать семь дослужился до капитана?» — частенько думал Денис, в одиночестве и негромко прослушивая знакомые с детства хиты The Rolling Stones и AC — DC. Ответ напрашивался сам собой: «С таким батей, как Громов — старший, сильно то не забалуешь!»

— Ух ты! — воскликнула Анастасия.

В небе над их головами кружились стеклянные сферы. Огромные руки подбрасывали сферы вверх, и шары быстро летели по невероятным траекториям то вверх, то вниз, то в стороны, а из самих шаров доносилось дикое, но веселое визжание. То был новый советский аттракцион «Робо— жонглер». В его основе лежал все тот же способ управления магнитной энергией земли, что применялся для парящих мотоциклов, с той лишь разницей, что энергии и оборудования для этого затрачивалось в сотни раз больше.

— Давай попробуем?! — предложил Денис. — Думаю, будет весело.

Анастасия с радостью закивала.

Они отстояли очередь. Денис заплатил контролеру 40 копеек: 30 за себя и 10 за Настю, поскольку пионерам полагалась скидка. Уже после этого они прошли на площадку до ближайшей сферы. Шар имел стальной каркас и был покрыт прозрачным стеклопластиком. Внутри располагалось два весьма скромных и жестких кресла с ремнями. Денис и Настя уселись, пристегнули ремни и приготовились. Минута ожидания, и вот сфера медленно поднялась в воздух примерно на полметра. Денис взглянул вниз через стеклянный пол: площадка под шарами вибрировала и угрожающе гудела, а импровизированный робот в виде клоуна делал какие — то пасы руками, конечно, никакого реального воздействия на сферы он не применял, а лишь делал вид, что жонглирует.

«Ощущаю себя Гризликом», — сглотнул Денис, вспоминая хомяка Игорька и его пластиковый шар.

Шу — уух!

Свист, и выброс энергии. Шар, словно из рогатки, запульнули в небо. Анастасия вскрикнула и схватила Дениса за руку маленькой нежной ладошкой. А самого Громова — младшего вжало в кресло, да так, что он даже пошевелиться не смог. Парк, деревья и аттракционы внизу вдруг сделались маленькими и крошечными. Сфера на мгновение зависла в небе. Денис завертел головой, с высоты птичьего полет весь Ленинград открывался, как на ладони, в лучах заходящего солнца его крыши светились золотом, будто нимб над головою святого Петра. Он повернулся к Анастасии, в ее глазах читался восторг, в них не было ни капли страха и печали, так редко удавалось увидеть Настю такой. Она повернулась к нему и радостно улыбнулась, ее ладошка все так же накрывала его руку. Фух! Сфера с бешеной скоростью сорвалась вниз. Настя взвизгнула, все вокруг замелькало, но где — то на половине пути к земле их шар снизил скорость и вновь, но уже по наклонной, устремился вверх. Рядом пролетела еще одна сфера с радостно визжащими советскими гражданами. Оказавшись в верхней точке, шар сделал оборот и вновь устремился к земле, будто бы действительно в руках жонглера. Эти подъемы и падения продолжались еще несколько минут, и за это время к ним вполне удавалось привыкнуть и такого выброса адреналина, как в первые секунды, уже не происходило, но все равно было весело.