Мир для себя - [2]

– Напишу на привале. И потом буду читать тебе вслух.

– Да, всякая инициатива наказуема, – грустно вздохнул Михайлов и поджал губы.

Павел изобразил горделивую улыбку.

Чадя нефтяным перегаром, дребезжа и громыхая на разные голоса, проехали на восток еще шесть машин с трубами и затесавшаяся среди них рыжая сороконожка.

– Погоняй, Паулино, хватит тебе…

Павел погнал. Однообразно мелькали непарнокопытные кусты вдоль дороги, сливалось в шевелящуюся полосу серое шоссе, бахали встречные машины…

Роберт посмотрел назад и сообщил:

– За нами гонятся.

– Ну да! Кто?

– Очередная цистерна.

– Уйдем! – усмехнулся Павел и придавил акселератор.

– А зачем? Наоборот, притормози. Спешить нам некуда, посмотрим, что она будет делать.

– Например, наедет на нас.

– Увернешься, обочина широкая.

– Ну, допустим, – качнул головой Павел и, отпустив акселератор, принял чуть вправо. Он поглядывал в зеркало, а Роберт вывернулся в кресле. Но ничего экстраординарного не произошло. Цистерна своевременно вышла в левый ряд и, мелодично завывая сигналом, произвела обгон по всем правилам.

– А теперь ты ее обгони!

Павел обогнал – и опять все получилось, как положено: колбаса прижалась вправо и не выказала никаких агрессивных намерений, только снова погудела.

– Ну и что? – поинтересовался Павел.

– А черт его знает. Я пытался проявить какую-то маломальскую активность и отследить реакцию. Но разве это реакция? Все по правилам движения… Сколько прошли от перекрестка?

– М-м… Пятьдесят пять.

– Знаешь, давай догоним переднюю колбасу и сядем ей на хвост. А то свернет куда-нибудь, а мы прозеваем.

– Ну, следующий перекресток не скоро. Между ними ведь приблизительно по сто километров, вроде так мы намерили сверху?

– А вдруг проселок?

– Действительно… Умный ты, дед!

– Я не умный, я старый, – вздохнул Михайлов.

Павел увеличил скорость, и минут через десять они догнали переднюю цистерну. Она шла с постоянной скоростью около восьмидесяти километров в час, слегка покачиваясь на подвеске. Павел включил автопилот и откинулся вместе с креслом, уложив ноги на баранку. Прикрыв глаза, он шевелил губами и изредка чертыхался. Видно, всерьез сочинял балладу о сколопендре-шизофреничке. Михайлов посмотрел на него, ласково улыбнулся и, чтобы не смущать, притворился, что спит…

Когда он проснулся, вездеход стоял.

– Что случилось, Павел?

– Приехали.

– Куда?

– На разгрузку, как ты и обещал. Похоже на заправочную станцию.

Действительно, выглядело очень похоже. Сзади был перекресток – развязка на двух уровнях, с клеверным листком съездов. Справа поднималось над кустами что-то прямоугольное и бетонное, вроде трансформаторной будки. Из-за будки высовывался жирный задок знакомой колбасы. Колбаса, сунув в землю толстый кольчатый хобот, на глазах худела и съеживалась. Сперва было видно только последнее колесо, но потом из-за бетонного угла, медленно поворачиваясь, выползло краем еще одно. Как и предполагал Роберт, колбаса превращалась в сороконожку.

А перед будкой стояла машина с трубами и заправлялась, явно и недвусмысленно.

Михайлов спрыгнул на асфальт и подошел поближе. Под трубами что-то щелкнуло, шланг зашевелился, полез кверху и довольно быстро утянулся в круглую дыру в бетонной стене будки, а на асфальте осталась тонкая струйка вытекшей из шланга жидкости. Роб мазнул пальцем и понюхал – обыкновенный, не очень чистый бензин.

Тем временем трубовозка зафырчала, посигналила в терцию и тронулась. Из-за будки выехала бывшая колбаса, а ныне сороконожка, и заняла освободившееся место. Со щелчком откинулась крышка бака, показав оранжевую изнанку, заныл сигнал. Механическая рука вытянула из бетонной стены шланг и ткнула в горловину. В будке щелкнуло и заурчало.

Заправка была полностью автоматизирована. Михайлов осмотрел будку со всех сторон, но никаких признаков наличия аборигенов не нашел. Даже кассы. Он плюнул и вернулся в вездеход.

– Давай дальше. Тут никого нет.

– Вот это как раз понятно: пары, вредные выделения, тут и не должно быть людей. Само собой… Ладно, дальше – так дальше, а куда?

– На север, наверное. Посмотрим, откуда трубы везут.

Когда стемнело, они сделали привал. Вездеход оставили на обочине, разлеглись на травке и поужинали всухомятку при свете переноски.

– Ленивый ты, Паоло, – вздохнул Роб. – Худо тебя воспитали, без внимания к быту и людям. Сейчас бы похлебать окрошечки…

– Нет, Роберт, нельзя, – проникновенным тоном возразил Павел. – У человека всегда должна быть какая-то неудовлетворенность. Вот пусть окрошка останется твоей заоблачной мечтой, чтоб было к чему стремиться, чего жаждать и алкать, что влекло бы обратно на Землю. Должна же у тебя быть какая-то материальная заинтересованность!

– Окрошка – это не материальный стимул, это духовная потребность, – томно объяснил Роб.

– Ловко ты стираешь грани между материальным и духовным. А между умственным и физическим тоже можешь?

– Еще не очень. А вот аборигены, похоже, стерли – все на машины перевалили… Тьфу ты черт, ну и клаксоны у них! (По шоссе с квакающим ревом пронеслась цистерна, сверкающая фонарями как новогодняя елка…) Вот я и говорю, все на машины перевалили, а сами, небось, расползлись по уютным уголкам и умствуют. Удовлетворяют духовные потребности…