Мир Авиации 2007 02 - [9]
В начале июня на аэродром «Бельцы» в разобранном виде железнодорожным транспортом прибыла заключительная партия МиГ-3 из 20 самолетов. На месте сразу же была начата их сборка, которой, как и прежде, руководил главный инженер полка Шолохович при участии заводских специалистов. В свою очередь задачу перегонки ранее собранных самолетов из Бельц на аэродром «Семеновка» командир полка Иванов поставил перед звеном Покрышкина. При этом облет этих самолетов на аэродроме «Бельцы» командир разрешил только Покрышкину. На следующий день Покрышкин и его ведомые Дьяченко и Довбня в кабинах стрелков на бомбардировщике ТБ-3 перелетели с полевого аэродрома «Семеновка» на свой базовый аэродром «Бельцы». Облет собранных и опробованных на земле «мигов» был начат незамедлительно. Вскоре на трех МиГ-3 звено Покрышкина перелетело на аэродром «Семеновка». Вернувшись в Бельцы снова на ТБ-3, в этот же день летчики перегнали на свой полевой аэродром еще одну тройку самолетов. По такой схеме в последующие дни звено Покрышкина работало почти ежедневно. Полет из Бельц в Семеновку на МиГ-3 звено Покрышкина каждый раз выполняло на бреющем полете, тем самым отрабатывая навыки спасения от зенитного огня на малой высоте, а также стараясь повысить общий уровень освоения новой матчасти. С этой же целью – дальнейшего освоения МиГ-3 – облеты собранных самолетов над аэродромом «Бельцы» Покрышкин начал выполнять с использованием элементов сложного пилотажа в вертикальной плоскости. Во время одного из таких «пилотажных» облетов при энергичном выводе самолета из пикирования на горку произошел обрыв заслонки водяного радиатора системы охлаждения мотора. Дефект был признан следствием конструкторской недоработки, и бригады завода №1 заменили заслонки радиаторов на МиГ-3 сначала в 55-м полку, а затем и в других частях.
В эти июньские дни было уже очевидно, что, несмотря на все договоры о дружбе, война с фашистской Германией неотвратима. Но в советском военном руководстве никто не знал – когда именно. Тем не менее в середине июня части и соединения Красной Армии и Флота начали, как казалось, упреждающее развертывание. Раньше других к боевому развертыванию приступил Черноморский флот. Еще 11 июня он начал крупнейшие маневры с привлечением не только морских сил, но и наземных частей и авиации. В первые дни этих учений, продолжавшихся до 19 июня, в них принимали участие летчики 55-го ИАП на самолетах И-153 и И-16, в районе Одессы отрабатывавшие полеты над морем, а также прикрытие кораблей с воздуха.
<12> июня 1941 года полк понес первую боевую потерю. Трагедия произошла в заключительные дни дежурства звена Кондратюка возле Болдурешт. При перехвате очередного немецкого разведчика младший лейтенант Иван Ханин, вылетевший одиночно, был сбит ответным огнем. Это выяснилось после того, как в теле погибшего летчика и в его самолете были обнаружены следы пуль. Факт воздушного боя не получил никакой огласки, командование полка не посвятило летчиков в обстоятельства и детали. Вылетавшие на место трагедии командир полка Иванов и главный инженер Шолохович также были обстреляны с немецкого самолета. Их У-2 сел с пятью пулевыми пробоинами. Но и этот факт не оглашался командованием полка. <15> июня Иван Ханин был похоронен в Бельцах…
В эти дни на аэродроме «Бельцы» уже работали техники и летчики, прибывшие из других полков с целью приема и перегонки себе самолетов И-153, уступающих в 55-м ИАП место самолетам МиГ-3.
В середине июня 1-я АЭ капитана Атрашкевича, как наиболее подготовленная на МиГ-3, начала подготовку к возвращению на аэродром «Бельцы» с целью заступить там на боевое дежурство и продолжить переучивание на новую матчасть. <17> июня 1-я АЭ перелетела на свой базовый аэродром. Звено Валентина Фигичева, из состава этой же эскадрильи, к этому времени уже несколько дней дежурило у границы в районе Пырлицы, сменив звено Кондратюка. Остальной состав 1-й АЭ приступил к организации боевого дежурства. В дневное время дежурные экипажи находились в постоянной боевой готовности, летчики не вылезали из кабин.
Утром того же 17 июня звено Покрышкина убыло на ТБ-3 на аэродром «Бельцы» для перегонки очередной тройки МиГ-3, что и было сделано в тот же день. На следующий день после прибытия на аэродром «Семеновка» Покрышкин, Дьяченко и Довбня должны были погнать эти же самолеты в Кировоград, на курсы командиров эскадрилий, с промежуточной посадкой на аэродром 4-го ИАП «Григориополь», где к ним должна была присоединиться еще пара «мигов». Утром 18 июня погода испортилась, но к середине дня нижняя кромка поднялась выше 100 м, и звено Покрышкина на бреющем полете направилось в Григориополь. На маршруте облачность задевала верхушки деревьев – летчикам пришлось идти на предельно малой высоте. Только на подлете к Григориополю облачность поднялась. Однако командир 4-го ИАП категорически запретил вылет на Кировоград до улучшения погоды. Лишь в субботу 21 июня начальник штаба 4-го ИАП назначил продолжение перелета на понедельник – 23 июня…
19 июня звено Валентина Фигичева на МиГ-3 перехватило Юнкерс-88 и предупредительным огнем потребовало следовать за ними. Преследуя развернувшийся и уходящий в сторону Румынии «юнкере», тройка «мигов» углубилась на румынскую территорию на несколько километров. Несмотря на то, что летчики выполняли задачу, поставленную командиром дивизии, вышестоящее начальство было разгневано фактом нарушения госграницы с советской стороны, и в субботу 21 июня по приказу комдива Осипенко в Пырлицу «для наведения порядка» были направлены командир полка Иванов, вылетевший на УТИ-4, и командир 1-й АЭ Атрашкевич, отправившийся на приграничный аэродром-засаду на автомобиле. А.И. Покрышкин вспоминал слова Фигичева: «Былразговор с упреками, но в основном нормальный. А вот когда прилетел представитель прокуратуры округа, началась катавасия. Кричал, что я провоцирую войну, грозил отдать под суд…»
