Мир Авиации 1994 02 - [11]
Во время допроса, состоявшегося 5 марта 1939 г.. следователь следственной части НКВД СССР младший лейтенант госбезопасности Пастельняк потребовал от Саукке полного покаяния. Саукке признал себя виновным в том. что:
Затягивал проектирование по крыльям опытных самолетов ТБ 4. ТБ-6, АНТ-20. АНТ-40. ТБ-7
Арестант Борис Андреевич Саукке. Бутырская тюрьма. 29 декабря 1938 г.
Ордер на арест, подписанный Л П Берия, датирован 30-м декабря
Проектирование вел таким образом, чтобы оно:
– задерживало поставку этих опытных машин;
– затягивало проведение летных испытаний;
– затрудняло освоение заводами серии по строительству АНТ-20, АНТ-40 и ТБ-7;
– срывало срок сдачи чертежей в серию по этим машинам.
Все это делалось, как признался Саукке, по заданиям Петлякова – одного из руководителей антисоветской вредительской организации.
Свинцовые, тяжелые страницы дела несут в себе потрясающую нравственную коллизию. С одной стороны Система, не связывающая себя ни с какими критериями права и морали. С другой – оболганные, часто больные, избиваемые и униженные узники. А начинается все чуть ли не по- домашнему.
В допросном листе следователь пишет фамилию, имя, отчество допрашиваемого. Ставит не только дату, но и отмечает время начала и конца «работы». Затем, с указанием порядкового номера он записывает свой вопрос. Да ведь как вежливо – обращение «Вы» во многих допросах пишется с большой буквы. Он же – следователь – записывает сразу после вопроса ответ арестованного. Под каждым ответом арестант расписывается. Если какое-то слово зачеркивается, то об этом делается особая запись, снова скрепленная подписью допрашиваемого. В конце допроса еще одна подпись арестанта, свидетельствующая о том, что все с его слов записано правильно. Затем должность следователя и его факсимиле. И все в ажуре, и так аккуратно- аккуратно, чистенько и мило. И не виснет в воздухе с пожелтевших страниц омерзительный мат следователя, и не видно на них пятен крови от разбитых лиц арестантов. И так трудно узнать правду, правду о том, что же тогда происходило на самом деле в этих глухих, без окон, кабинетах. Уже освобожденные, бывшие арестанты – они молчали. С них взяли подписку о неразглашении тайны; они привыкли к дисциплине и не забывали о возможном рецидиве. И только через много, много лет трое рассказали малую толику того, что было тогда с каждым из них. Туполева заставляли долгими часами стоять. Озерову, сидящему перед следователем на стуле, приказывали: «Встать-сесть, встать-сесть». И бывший начальник отдела прочности авиационных конструкций ЦАГИ вскакивал и садился. Во время одной из команд «сесть» охранник ловко убрал стул. Подсудимый, рослый и грузный, тяжело рухнул на пол, разбив голову до крови. Допрос продолжался. Разбитая голова должна была способствовать улучшению памяти. Саукке после освобождения перестал носить усы. Они напоминали о паучьих пальцах следователя, вцеплявшихся в них. Увы, этого и многого другого протоколы допросов разных «дел» не отражают. У «врагов народа» выбор был до смешного мал: либо «вспомнить» о своей антисоветской вредительской деятельности, либо быть забитым, замордованным и уничтоженным.
Именно такая участь ожидала Р.Л.Муклевича (1890- 1938). Участник двух революций и штурма Зимнего, он в 1926 г. был назначен начальником ВМС СССР. Вместе с Туполевым участвовал в испытаниях катера «Первенец». Арестованный Системой и не признавшийся в том, чего не совершал, он был на допросах искалечен, затем расстрелян. Через много лет реабилитирован и внесен в БСЭ, но без эпитафии.
Как уже говорилось, знакомство с «делами» других осужденных было исключено. Но это не имело существенного значения, ибо сценарий их был един. Поэтому нет сомнения, что специалист по моторам К В.Минкнер сообщал о своем «вредительстве» в моторном хозяйстве этих машин; один из лучших знатоков самолетного вооружения А.В.Надашкевич (сидевший, кстати, уже по второму кругу) «сознавался» о постановке негодного вооружения. И т.д., и т.п.
В деле № 21695 имеется протокол осмотра архивно- следственного дела № 975529 по обвинению В.М.Петлякова. Из него можно узнать, что Владимира Михайловича арестовали 29 октября 1937 г. Первого ноября он пишет заявление на имя Берии с подробным рассказом о своих преступлениях. В нем сказано, что начиная с 1932 г. он совместно с Туполевым, Озеровым и Архангельским проводил вредительскую работу в самолетостроении. Но с 9 января 1939 г. Петляков подает 5 заявлений, в которых не признает себя виновным и просит о пересмотре дела. Ответов не было.
Чрезвычайно тяжелы страницы из протокола осмотра архивно-следственного дела № 977529 по обвинению А.Н.Туполева. Арестованный 21 октября 1937 г., Андрей Николаевич на допросе 28 октября «сознался» в том, что из числа работников ЦАГИ создал антисоветскую группу, которая в первые годы Советской власти занималась саботажем и впоследствии объединилась во вражескую организацию и приступила к проведению вредительской работы. На допросе от 4 декабря 1937 г. Туполев уже показал, что он повинен в срыве перелета Леваневского через Северный полюс в Америку в 1935 г. и в гибели Леваневского в 1937 г., когда он предпринял вторичную попытку совершить такой перелет. Непонятно, на какой, на чей уровень мышления рассчитывала Система, заставляя Туполева, Петлякова и других писать подобную ахинею. Увы, нет разумного ответа на этот вопрос.
