Минотавр - [69]
Но ты, Tea, но мы — ты и я… мы были. Я напишу „все-таки“, что означает — вопреки всему, наперекор судьбе и всему этому ужасу. Мы были, и мы встретимся наконец в том центре третьего круга, который я всегда представлял себе еще в то время, когда был ребенком; ребенком, лишенным дома и тщетно искавшим дорогу обратно. В этом третьем круге, в сердцевине музыки, освещенные иным светом, мы были с тобой одам. Это был свет, дававший наслаждение, не сравнимое ни с чем, это был не оргазм; это была любовь, большая, чем просто любовь одного человека к другому, большая, чем любовь человека к самому себе, и превосходящая его любовь к самой жизни.
Мне очень жаль, Tea, что не дано мне узнать, что же чувствует человек, идущий из центра круга наружу, держа твою руку в своей. Я могу только догадываться об этом. Могу представить наслаждение, передаваемое кончиками пальцев, скользящих по твоей щеке, наслаждение от твоих закрытых глаз. Если бы можно было проверить наяву… если бы можно было поверить в чудо, что есть она, эта дорога из внутреннего круга наружу… что можно идти плечом к плечу с тобой наперекор смерти до самого последнего вздоха. Поверить в то, что и ты хотела бы навсегда соединить свою судьбу с моей. Для меня это так, Tea, любимая. Так… и всегда останется так… даже если сама жизнь попробует это опровергнуть…»
Назавтра, когда Александр сидел в кафе напротив дома, где жила Tea, привычно глядя в витринное стекло, в кафе вошел человек — тот самый, который уже стрелял в Александра в Мадриде более года назад. Он получил известие, что именно здесь он найдет Александра; кроме того, у него с собой была фотография, на которой Александр был запечатлен в его нынешнем виде.
Двигаясь быстро и бесшумно, человек подошел почти вплотную к столику. Грохот выстрела был слышен далеко вокруг. Был он услышан и в квартире напротив, где в эту минуту Tea, ее родители, а также Никос Трианда сидели за столом в гостиной в ожидании вечернего чая; звук выстрела заставил их вздрогнуть и броситься к окну.
Первый выстрел разорвал Александру легкие, пробив грудь. Он удивленно раскрыл рот и попытался вздохнуть. Он увидел себя со стороны в этот миг, увидел себя на арене; вокруг был желтый песок. Он был смертельно ранен. Что-то происходило с ним и в нем в то же самое время: словно по волшебству — сначала медленно, потом все быстрее он превращался в огромное немое животное. У животного была огромная голова быка, он был быком по плечи; но телом он был человек. Так, как это было на рисунке Пикассо, висевшем некогда, в дни его детства, в доме на холме, на стене, в его спальне. Александр увидел, как в окне напротив появился образ женщины; это была Tea. Она нагнулась, а потом протянула руку, и он знал, что эта спасительная рука вот-вот коснется его и облегчит его муки. Рука приближалась; она тянулась к нему по воздуху над остановившимися машинами и испуганными людьми, толпившимися у входа в кафе; он четко видел ее, эту белую руку, и пять тонких ее пальцев делали ее похожей на крыло голубя, вроде тех голубей, которых он некогда живьем приносил повару-арабу. Рука плыла, все ближе и ближе; она была уже совсем рядом, эта прекрасная, спасительная белая рука; еще мгновенье — и она коснется его головы…
И тогда раздался второй выстрел. Пуля попала туда, куда тянулась рука. Александр попросил прощения за то, что не дождался… совсем чуть-чуть…
«Амбуланс» сиреной проложил себе дорогу в толпе и остановился у входа в кафе. Водитель и санитар быстро выкатили носилки и вошли внутрь. Вскоре они вышли, на носилках было накрытое белой простыней тело.
На следующий день в утренних газетах Tea увидела фотографию погибшего накануне человека. Увидел ее и Никос. Он понял, что Tea потеряла волю к жизни. Он умолял ее, он говорил ей о своей любви, он отнял у нее таблетки снотворного, которое она купила в аптеке. Tea ничему не сопротивлялась. Потом она попросила Никоса уехать в Мадрид и не возвращаться, пока она не позовет его. Никос был вынужден подчиниться. Он выговорил для себя разрешение каждый день ей звонить.
Он позвонил ей из Мадрида в тот же вечер. К телефону подошел отец и сказал, что с ней все хорошо. Она уснула несколько часов назад и просила ее не будить.
Когда он позвонил назавтра, ему никто не ответил. Он звонил ей весь день, но на другом конце провода никто так и не поднял трубки.
«Реквием по Наоману» – семейная сага. Охватывает жизнь многочисленного семейного клана с 90-х годов ХIХ в. до 70-х XX-го.Бениамин Таммуз построил свою сагу о семье Фройки-Эфраима подобно фолкнеровской истории семьи Компсон, пионеров, отважно осваивавших новые земли, но в течение поколений деградировавших до немого Бенджи (роман «Шум и ярость»). Шекспировские страсти нависали роком над еврейской семьей с Украины, совершившей, по сути, подвиг, покинув чреватую погромами, но все же хлебосольную Украину во имя возобновления жизни своих древних предков на обездоленной, тысячелетиями пустынной, хоть и Обетованной земле.
Таиланд. Бангкок. Год 1984-й, год 1986-й, год 2006-й.Он знает о себе только одно: его лицо обезображено. Он обречен носить на себе эту татуировку — проклятие до конца своих дней. Поэтому он бежит от людей, а его лицо всегда закрыто деревянной маской. Он не знает, кто он и откуда. Он не помнит о себе ничего…Но однажды приходит голос из прошлого. Этот голос толкает его на дорогу мести. Чтобы навсегда освободить свою изуродованную душу, он должен найти своего врага — человека с татуированным тигром на спине. Он должен освободиться от груза прошлого и снова стать хозяином своей судьбы.
Откуда мы здесь? Как не потерять самое дорогое? Зачем тебе память? Кто ты? Сборник художественных рассказов, антиутопий, миниатюр и философских задач разделен на две части. Одна с рассказами, которые заставят Вас обратить внимание на важные вещи в жизни, о которых мы часто забываем в повседневности будней, задуматься над проживаемой жизнью и взглянуть на жизнь с другой точки зрения. Другая часть наполнит настроением. Это рассказы с особой атмосферой и вкусом.
Эта книга написана для тех, кто очень сильно любил или все еще любит. Любит на грани, словно в последний раз. Любит безответно, мучительно и безудержно. Для тех, кто понимает безнадежность своего положения, но ничего не может с этим сделать. Для тех, кто устал искать способ избавить свою душу от гнетущей и выматывающей тоски, которая не позволяет дышать полной грудью и видеть этот мир во всех красках.Вам, мои искренне любящие!
«Одиночество среди людей обрекает каждого отдельного человека на странные поступки, объяснить смысл которых, даже самому себе, бывает очень страшно. Прячась от внешнего мира и, по сути, его отрицая, герои повести пытаются найти смысл в своей жизни, грубо разрушая себя изнутри. Каждый из них приходит к определенному итогу, собирая урожай того, что было посеяно прежде. Открытым остается главный вопрос: это мир заставляет нас быть жестокими по отношению к другим и к себе, или сами создаем вокруг себя мир, в котором невозможно жить?»Дизайн и иллюстрации Дарьи Шныкиной.
Человечество тысячелетиями тянется к добру, взаимопониманию и гармонии, но жажда мести за нанесенные обиды рождает новые распри, разжигает новые войны. Люди перестают верить в благородные чувства, забывают об истинных ценностях и все более разобщаются. Что может объединить их? Только любовь. Ее всепобеждающая сила способна удержать человека от непоправимых поступков. Это подтверждает судьба главной героини романа Юрия Луговского, отказавшейся во имя любви от мести.Жизнь однажды не оставляет ей выбора, и студентка исторического факультета МГУ оказывается в лагере по подготовке боевиков.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.В четвертый выпуск вошли произведения 21 автора, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Новый роман живого классика израильской литературы, написанный на рубеже тысячелетий, приглашает в дальнее странствие, как во времени — в конец тысячелетия, 999 год, так и в пространстве — в отдаленную и дикую Европу, с трепетом ожидающую второго пришествия Избавителя. Преуспевающий еврейский купец из Танжера в обществе двух жен, компаньона-мусульманина и ученого раввина отправляется в океанское плавание к устью Сены, а далее — в Париж и долину Рейна. Его цель — примирение со своим племянником и компаньоном, чья новая жена, молодая вдова из Вормса, не согласна терпеть многоженства североафриканского родича.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Брачные узы» — типично «венский» роман, как бы случайно написанный на иврите, и описывающий граничащие с извращением отношения еврея-парвеню с австрийской аристократкой. При первой публикации в 1930 году он заслужил репутацию «скандального» и был забыт, но после второго, посмертного издания, «Брачные узы» вошли в золотой фонд ивритской и мировой литературы. Герой Фогеля — чужак в огромном городе, перекати-поле, невесть какими ветрами заброшенный на улицы Вены откуда-то с востока. Как ни хочет он быть здесь своим, город отказывается стать ему опорой.