Минотавр - [5]

И, наконец, третьим героем романа является англичанин по имени Г. Р., олицетворяющий респектабельность и материальное благополучие современной западной цивилизации. Мне кажется, что автор зашифровал имя персонажа инициалами с намерением стереть любые национально-географические атрибуты, сделать его совершенно космополитическим. Г. Р. кладет на алтарь своего божества отличный аттестат и роскошные машины, старается привлечь Тею безукоризненными манерами и гарантированным экономическим процветанием семейного бизнеса. Но польщенная его ухаживаниями и дарами Tea видит в шикарных машинах «уродин» и «лягушек», а в сексуальном сближении с Г. Р. остается одинокой, хотя и испытывает удовлетворение и гордость оттого, что «стала настоящей женщиной». Как видно, не ему владеть ею целиком и быть полноправным партнером их союза.

Казалось бы, один Александр Абрамов может претендовать на душу Теи, однако их единению мешает его профессия: израильский тайный агент не может легализоваться в европейском обществе, женатый на Лее Александр не может завести вторую, любимую жену, как некогда праотец Иаков, взявший в жены и Лею, и Рахиль.

Писавшие о «Минотавре» израильские критики в трактовке романа исходили из предложенной автором градации постижения музыки:

«В последнее время я много думал о трех кругах музыки. В первый круг попасть несложно — для этого мне достаточно взять в руки ноты, напеть мелодию или сыграть ее на рояле. Мне становится тогда ясно, с чем я имею дело — и вот я уже внутри первого круга. Во второй я могу попасть, когда очень внимательно слушаю чье-нибудь исполнение, даже свое собственное (в случае, если играю хорошо). Но вот приходит черед третьего круга. Здесь таятся все сложности… композитор… готов открыть двери своего тайного убежища, своего святилища; вопрос в том, кого готов он туда пустить. Я полагаю, лишь того, кто способен своими силами проникнуть в третий круг. Если у слушателя есть достаточно силы и ума, чтобы сделать это, значит, их, композитора и слушателя, связывает некое родство, значит, они в чем-то похожи… И еще мысль: центр третьего круга — не только место сокровенное и святое, но и опасное. Потому что это другой мир, мир красоты и чистоты… Эта красота может оказаться смертельна…»

Критики пытались увидеть в этой «теории трех кругов музыки» аналогию тяги человека к познанию мира с неистребимым желанием проникнуть в третий, внутренний круг и понять сокровенный смысл бытия. При этом три героя и три круга интерпретировались также, как три уровня познания: «Три героя книги — это три последовательные попытки проникнуть во внутренний круг. Первый герой, Г. Р., сумел проникнуть лишь в первый круг, второй герой, Никос Трианда, сумел добраться до второго круга, он „очень хорошо понимал музыку и исполнял ее достаточно верно“. Оба они понятия не имели о существовании трех кругов. Лишь третий герой, Александр Абрамов, достиг проникновения в третий круг, но не смог „выдержать всей красоты и остаться в живых“, хотя не смог также и „выйти оттуда и продолжать жить в обычном мире“. В третьем круге остается одна только Tea, недостижимая, тогда как попытки приблизиться к ней будут продолжаться и дальше»[14].

Мне, в свою очередь, кажется, что три круга постижения музыки в романе символизируют иерархию миров от земного мира людей до мира абсолюта. Не случайно в книге постоянно звучит музыка Моцарта, чья неоспоримая гениальность, как цитирует Таммуз из «Моцарта и Сальери», несовместна со злодейством. Александр Абрамов не может соединиться со своим божеством, со своим «гением чистой красоты», если вспомнить другое, не помянутое в книге произведение Пушкина, потому что запятнан злодейством. Почти все мужские персонажи романа живут в мире музыки, играют на музыкальных инструментах — но играют небезупречно, и если понимать это метафорически, они недостаточно чисты для музыкального совершенства. Кто занят бизнесом, как отец Александра, кто — войной, как сам Александр, а кто слишком заземлен и смешивает кухню и идею, как Никос.

Tea — земное проявление абсолюта, и сам Александр поместил ее в «третий круг»: «там будет ждать меня она — девушка или женщина с волосами цвета темной меди и медовыми глазами. Она уже давно ждет меня там, в центре третьего круга. Там и есть мое место. Не понимаю, зачем я возвращаюсь в эту реальность, живой, целый и невредимый». За несколько минут до решающей встречи прозвучит оборвавший все надежды выстрел. Но ведь и в кармане Александра Абрамова в тот момент лежал заряженный пистолет. Александр собирался впервые встретиться с Теей, как пишет автор, «лицом к. лицу» — но именно этими словами охарактеризована встреча Моисея с Богом на горе Синай. Однако и другое сказано в Писании (Исход, 33:20) «И потом сказал Он: …человек не может увидеть Меня и остаться в живых».

Разъединенностью ищущих друг друга возлюбленных Биньямин Таммуз завершает роман, который мне кажется, в частности, книгой о несбыточности мечты о новом завете между сионистским Израилем и древнееврейским Богом. Неудивительно, что нашелся возмущенный критик, обвинивший писателя в предательстве сионистских идеалов