Минная гавань - [63]

— Прошу, — кивнул главный на кофе и продолжал: — Но где взять для осуществления вашего проекта столько дефицитных материалов? Батенька вы мой, ну так нельзя-а, — пропел он почти обиженно. — Есть же определенные нормы снабжения.

— Нужно выбивать дополнительные материалы, — убежденно сказал Захар, — а иначе ничего не получится. И вы это отлично знаете. Впрочем, кое-что можно упростить без ущерба надежности. Есть на этот счет некоторые идеи.

— А вот это уже другой разговор, — оживился Тимофей Петрович.

Раскатав на столе схему, они склонились над ней.

Жарков остался доволен новыми предложениями Захара. Отчаянно махнув рукой, сказал:

— Решительно буду отстаивать вашу схему в главке. Если только там дадут «добро», — он поднял палец, — получим и дополнительные фонды. — Скатав схему и спрятав ее в сейф, главный спросил:

— А скажите, Захар Никитич, каким образом родилась ваша идея? Понимаете, целый коллектив до этого не додумался, а вы смогли…

— Каким образом? — переспросил Захар.

— Именно, — подтвердил Жарков. Упираясь локтем в стол и подперев щеку двумя пальцами, он приготовился слушать.

— Весьма простым, — не без иронии отвечал Захар. — Для этого мне потребовалось угробить уникальную аппаратуру прежней конструкции, едва не лишиться погон, и лишь тогда просветляющее ньютоново яблоко стукнуло меня по голове…

— Ха-ха-ха! — по-детски самозабвенно и весело рассмеялся главный. — А с вами не соскучишься. — Неожиданно предложил: — Хотите снова работать в нашем коллективе?

— Но такой вопрос решает командование.

— Это уже детали: обратимся по инстанции. Полагаю, нам не откажут.

— Благодарю, только не нужно. Предпочитаю по-прежнему ходить в моря.

Тимофей Петрович после такого решительного отказа даже ладонью по столу стукнул.

— Позвольте, но вы для дела нужны, — запротестовал он. — Очень большого, государственного значения дела!

Захар отрицательно покачал головой.

— Боже мой! — Главный развел руками, посмотрев по сторонам, как бы призывая в свидетели все конструкторское бюро. — Да в чем я вас убеждаю? Это смешно. Неужели вам безразлично, кто и как будет осуществлять вашу идею в металле?

— Готов оказать помощь советом, если это потребуется.

— Но я же не могу вызывать вас каждый раз. Да и сами ваши советы принесут пользу лишь тогда, когда вы будете «вариться» не в собственном соку, а в общем котле. Ваши чертежи — это всего лишь изначальный этап огромной работы. Когда же за осуществление вашей идеи возьмется коллектив, вы безнадежно отстанете от разработки. Простите, но ваши советы тогда нам просто не понадобятся. По той простой причине, что вы скоро окажетесь некомпетентны. Но сейчас вы необходимы нашему коллективу, а коллектив — вам. Вашу идею можно оформить патентом на изобретение. Она этого вполне заслуживает. А там, как знать… — Тимофей Петрович многозначительно поднял бровь, намекая и на другие, более весомые поощрения в случае удачного осуществления идеи.

— Я свое дело сделал, а лавры позвольте оставить другим — тем, кто их заслужит.

— Да вы понимаете, от чего отказываетесь?

— Понимаю. И все-таки отказываюсь самым решительным образом.

— Да вы же кандидат наук, инженер до мозга костей. Вон где ваше место. — Тимофей Петрович ткнул пальцем в сторону зала, откуда на них не без интереса посматривали люди в белых халатах.

— Извините, но я свое место определил сам. Оно у меня — на ходовом мостике. Я им очень дорожу.

— Хорошо, не будем спорить, — примирительно улыбнулся Тимофей Петрович, но по его глазам было видно, что оставлять Ледорубова в покое он не собирался.

Захар поужинал в кафе на Невском проспекте. Потом купил в киоске журнал и уселся с ним на лавочке в небольшом скверике. Дневная жара начала спадать. С Невы потянуло прохладой. Захар наслаждался покоем и вечерними звуками большого города, который ласкал ему слух. И только мысль о жене омрачала настроение — серьезного разговора с ней, конечно, не миновать.

Глянув на часы, Ледорубов решительно встал и скорым шагом направился в сторону канала Грибоедова. Вот и знакомый дом, сумрак подъезда. Ледорубов поднялся на третий этаж. Он мог бы открыть дверь своим ключом, но теперь делать это считал не вправе. Нажал на кнопку звонка.

Долго никто не открывал. Потом послышались торопливые шаги. Щелкнул замок.

— Ты?.. — удивилась Тамара.

Она была в халатике, на голове тюрбан из мохнатого полотенца.

— Всего-навсего, — отвечал Захар, входя в переднюю.

— А я мыла голову, — сказала она. — У тебя же свой ключ. Потерял?

— Нет. Но будем считать, что потерял.

— Ну, как тебе угодно. — Она раздраженно повела плечами. — Проходи в комнату. Твой коллега, кстати, давно тебя ждет.

— Какой коллега?

— Альфред Волнянский.

— Ба, ты хорошо научилась выговаривать его имя.

— Но если ты думаешь, что…

— Я ничего не думаю, успокойся. И зашел ненадолго. — А про себя решил: «Теперь этот Альфонс, верно, пользуется ее благосклонностью, раз уж не стесняется при нем ванну принимать… А впрочем, все равно — он или кто другой… Мне-то что за дело? Ведь не за тем пришел, чтобы уличить ее…»

— Позволь мне все-таки одеться и просушить голову, — проговорила Тамара, мягкой походкой удаляясь в соседнюю комнату.