Минная гавань - [65]

Захар отомкнул ключом замок и толкнул дверь, издавшую знакомый, ласкающий ухо скрип. В прихожей горел свет.

«Неужели брат приехал?» — мгновенно озарила догадка. И он поспешил по коридору в бывший отцовский кабинет, откуда раздался звук выдвигаемого ящика.

В комнате Ледорубов увидал широченную голую спину по пояс раздетого человека, который возился у письменного стола с какими-то бумагами. Заслышав шаги, тот обернулся. Перед Захаром стоял незнакомый верзила с густой рыжеватой бородой, с отпущенными по краям лысины волосами. И только глаза, внимательные и чуть раскосые… Валеркины глаза!

Братья бросились друг к другу и крепко схватились, будто собираясь бороться.

— Задушишь, медведь, — простонал Захар, когда первый порыв восторга прошел.

— Братишка!.. — все не отпускал его старший брат, тиская в своих ручищах.

Наглядевшись друг на друга и успокоившись, братья принялись накрывать на стол. По-холостяцки невзыскательно отварили молодую картошку, поджарили яичницу с колбасой, очистили селедку, нарезали помидоры, распечатали бутылку «Столичной».

Засиделись далеко за полночь. Поведал Захар брату о своей последней встрече с Тамарой и о твердом намерении с ней расстаться. Валерий курил трубку и сочувственно кивал.

— Ну что ж, — степенно сказал он, выслушав исповедь брата, — не ошибается лишь тот, кто не живет. А Тамара твоя — дрянь. Если говорить откровенно, она мне с первого раза не понравилась. Слишком манерная, выхоленная, как цирковая лошадь, а в сущности — дура, как и большинство баб. Оно и к лучшему, что у вас нет детей. Расстанетесь безо всяких угрызений совести, да и разведут по обоюдному согласию в момент. — Выколотив трубку, снова набил ее душистым табаком. — А как с Ириной у тебя, если не секрет?

— Пока, собственно, никак, — признался Захар. — Но надежды не теряю.

— И все-таки теперь-то уж семь раз отмерь…

— Сам чего не женишься?

Выпустив густой клуб дыма, Валерий отвел в сторону трубку, пристально поглядел в угол комнаты и сказал, будто обращаясь к кому-то третьему:

— Да куда уж мне! Два года прошло, как пятый десяток разменял. Матереть начал, как вожак ездовой собачьей упряжки. Привык я бобылем жить в Арктике. Считай, аборигеном становлюсь.

— Но не вечно же ты по своим зимовкам будешь мотаться.

— Сколько смогу. На здоровье пока не жалуюсь, работа нравится. Чего ж мне еще?

— Ты надолго приехал?

— Положен трехмесячный отпуск. А потом — на Землю Франца-Иосифа, снова начальником станции.

В окнах уже забрезжил рассвет, а братья все еще сидели за столом.

Уснули под утро. Затрезвонил будильник, предусмотрительно поставленный на пять часов.

— Пора к своим, — сказал Захар, поднимаясь. — Будущей ночью войдем в Неву, а послезавтра приходи на берег: платочком помашешь.

— Свидимся еще?

— Едва ли. Парад, потом салют. И снова снимаемся с якоря.

— Давай провожу тебя, что ли…

Братья вышли из дому и зашагали по пустынной в этот ранний час улице в сторону Невы. Накануне Ледорубов распорядился, чтобы за ним выслали к ближайшей от его дома пристани мотобот. Говорить уже больше ни о чем не хотелось, шли молча.

Отчего-то припомнилось детство, когда он, Захар Ледорубов, учился в младшем классе нахимовского училища. С каким нетерпением ждали воспитанники выходного дня, чтобы, получив увольнительную записку, вырваться в город. Захар неизменно торопился домой, где его ждал старший брат: Валерий к тому времени был уже взрослым, вполне самостоятельным человеком. Он работал на заводе и учился в вечернем институте. После всех испытаний военного лихолетья, выпавшего на их долю, они, казалось, и минуты не могли прожить друг без друга: вместе ходили на стадион или в кино, бродили по залам Эрмитажа, ездили за город. А потом, вернувшись домой, чистили картошку, жарили колбасу, весело, неистово пели и дурачились от души. Какой простой и ясной представлялась тогда жизнь: в училище за него все заботы брал на себя ротный старшина, а дома — родной брат. Нигде невозможно было заблудиться, сойти с избранного пути… Когда кончался срок увольнения, старший брат всегда провожал его до самых дверей училища. Они шагали рядом, большой и маленький, довольные весело прожитым днем, ласковым погожим вечером и просто тем, что были вместе.

Пожалуй, то была самая прекрасная пора их жизни. Они не предполагали, что настанет время, когда разбросает их судьба в разные стороны, за тысячи километров друг от друга. А что было потом?.. Захар не мог бы пожаловаться на немилость к нему судьбы. В основном он достиг всего к чему стремился. Но и его неудачи изрядно потрепали. Валерий это понимал и душой болел за младшего брата. Верилось: будь они вместе, не пришлось бы Захару «наломать» столько дров в личной жизни.

И вот спустя годы снова провожал его старший брат. Мудрый, спокойный и сильный, он верно направлял его путь, не давая заблудиться в лабиринте неведомых житейских перекрестков…

На пристани Захара дожидался Олег Стыков. Подняв ворот бушлата, он расхаживал около притянутого к берегу мотобота и курил. Увидев командира, швырнул в воду окурок, опустил ворот.

Взглянув на прощание друг на друга, братья грустно улыбнулись и крепко обнялись.