Минная гавань - [67]

Не успели катера скрыться за Дворцовым мостом, как вдогонку им, сотрясая воздух гулом турбин, устремились корабли на воздушных подушках, за ними понеслись катера на подводных крыльях.

Когда взгляды людей были прикованы к дегазационному судну, извергавшему из брандспойтов мощные водяные струи, по ступенькам набережной, прямо из воды, начали подниматься морские пехотинцы. Они были в кислородных шлем-масках, с автоматами на груди. Отбивая тяжелый шаг, десантники двинулись мимо трибун. И поплыло над их головами, будто парус, огромное бело-голубое полотнище флага…

Снова память уносила Захара Ледорубова в далекое детство. Это было последнее мирное лето. Вместе о отцом и старшим братом он ходил на Неву смотреть боевые корабли. В большие праздники на набережной всегда бывало многолюдно. Но отец сильными руками поднимал его кверху, сажал себе на плечи, и тогда, казалось, уже не было человека выше Захара…

С тех пор в памяти сгладились многие подробности. Сохранилось только какое-то теплое, щемящее сердце чувство детской зависти к матросам, расхаживавшим по палубам разукрашенных флагами кораблей. После войны они с братом не изменили давней семейной традиции — по большим праздникам продолжали ходить на Неву. Мечталось о дальних морях, о белых парусах над волнами. Большой и прекрасный мир, увиденный когда-то с высоты отцовского плеча, неудержимо манил, звал к себе. Возможно, с той самой поры и не мыслил себя Захар никем иным, кроме как моряком…

После обеда Ледорубов часть команды уволил на берег, остальным разрешил отдыхать. Матросы собрались на палубе у обреза с водой: курили, разговаривали. Потом Савва Лещихин принес баян, а еще два моряка пристроились рядом с гитарами. Начался один из тех импровизированных концертов, когда никого не нужно упрашивать спеть или сплясать. На палубе стало тесно и весело.

Чтобы никого не смущать своим присутствием, Ледорубов выбрался из плотного матросского круга и направился в каюту. По пути заглянул в боевую рубку. Там было прохладно и тихо. Шум веселившихся на палубе матросов через толстые броневые стены еле проникал. Захар впервые за весь день почувствовал усталость. Он посидел немного в жестком кресле, предавшись какой-то нудной, отупляющей меланхолии. Потом, чтобы взбодриться, встал и прильнул к окулярам дальномера, наведя их на берег. Промелькнули чугунные перила моста, серый гранит набережной… И тотчас Захар вздрогнул: будто в двух шагах от себя, он увидел Тамару. Жена была в легком платье с небольшим вырезом на груди, через плечо перекинута на ремне изящная белая сумочка. Захар испытывал такое ощущение, словно встретился с Тамарой глазами. Поразило ее лицо. Обычно немного капризное, манерное, теперь оно казалось каким-то растерянным и грустным.

«Как она здесь очутилась? — размышлял Захар. — Пришла случайно или каким-то образом узнала, что я именно на этом корабле?.. Впрочем, ей мог сказать об этом Волнянский: уж он-то чего только не разнюхает… Но зачем она все-таки пришла? — продолжал Захар строить предположения. — Надеется каким-то образом со мной встретиться или просто так? Может, все-таки сожалеет, что слишком поспешно согласилась на развод?..»

Откуда-то появился Волнянский с мороженым в руках. Тамара брезгливо поморщилась, когда тот протянул ей одну пачку. Было хорошо видно, как Волнянский не то о чем-то спрашивал ее, не то уговаривал. Она отвечала, не глядя на него. Потом Тамара повернулась и быстро пошла по набережной. Волнянский сунул мороженое какому-то подвернувшемуся мальчишке и поспешил вслед за Тамарой. Захар отчетливо видел, как она села в свою серую «Волгу» и захлопнула дверцу перед носом Альфреда. Машина сорвалась с места и помчалась по набережной в сторону дворца.

Захару теперь было безразлично, кто и с каким успехом волочился за его женой. Просто ему сделалось обидно и горько за свои некогда радужные иллюзии.

«Ничего, — успокаивал он себя пришедшими на ум словами брата, — не ошибается лишь тот, кто не живет…»

Вечером город показался еще прекраснее. Зажглись огни иллюминаций. Обозначенные горящими лампочками контуры кораблей повторились в черном зеркале воды. Все так же людно было на невских набережных.

В назначенный час небо украсилось разноцветьем ракет. Задрожал воздух от залпов артиллерийского салюта. Город еще праздновал. Но Захар уже почувствовал себя озабоченным привычными корабельными делами. За полночь, когда разведут мосты, ему предстояло вывести корабль по речному фарватеру в море.

13

Захар Ледорубов готовился к решительному повороту в своей судьбе. Найти повод для встречи с Ириной не представляло особого труда. Он всегда мог заглянуть в библиотеку базового матросского клуба, чтобы полистать подшивку газет или попросить какую-нибудь книжку. Но появляться там слишком часто Захар не рисковал. Он чувствовал, что при посторонних его присутствие тяготило Ирину, будто их могли уличить в чем-то предосудительном. Он искал встречи наедине и никак не находил подходящего момента. Ирина попросту избегала его. Ледорубов на это ничуть не обижался. Он был терпелив и ненавязчив, объясняя столь настороженное отношение к нему лишь тем, что слишком свежа еще в ее сердце память о погибшем муже. На правах старого друга он мог бы напроситься в гости, но считал такой шаг преждевременным. Сама же Ирина, видимо, и не думала приглашать его.