Минная гавань - [49]

Пугачев резко встал, оттолкнувшись от спинки дивана.

— Тебе в городе что-нибудь нужно? — спросил Захара.

— Пожалуй, нет.

— Тогда оставайся на корабле за меня. Я пошел. А то Кирюшка заждался, верно, у проходной.

9

Настало лето. Приморский городок утонул в густой зелени деревьев. Чисто прибранные улицы выглядели нарядными. Кусты вдоль тротуаров подстрижены, на газонах высажены цветы. Воздух насытился сладковатым дыханием цветущих лип.

Воспользовавшись тем, что тральщик стоял в планово-предупредительном ремонте, Семен выхлопотал отпуск. Буторин отпустил его лишь после того, как Ледорубов сдал все положенные зачеты и был допущен к самостоятельному управлению кораблем.

Отдыхать всей семьей поехали в Геленджик, где жила старшая сестра Ирины, Ольга. Неподалеку от моря у нее был свой небольшой домик, сад.

Встреча была радостной. Сестры почти десять лет не виделись и потому долго не могли наговориться и наглядеться друг на друга.

Потекли праздные дни под знойным южным солнцем. Днем загорали, купались, вечером лазали по горам, жарили шашлыки, пили сухое вино.

Только беззаботная отпускная жизнь скоро порядком надоела Семену, и он принялся уговаривать жену, чтобы всей семьей хоть на недельку наведаться в его родное село. Ирина об этом и слышать не хотела, убежденная в том, что перед школой Кирюшке лучше всего отдыхать и набираться сил на юге.

В один из вечеров почтальон принес служебную телеграмму. Прочитав ее, Пугачев удивился. Его зачем-то срочно вызывали в Москву, в Главный штаб.

С женой договорился, что она вместе с Кирюшкой погостит еще недельки две у сестры, после чего вернется домой, на Балтику. Тотчас Пугачев собрал свой чемодан и, попрощавшись со всеми, отправился в аэропорт, намереваясь лететь в Москву ночным рейсом.

На другой день, точно в назначенный час, Семен Пугачев входил в приемную большого морского начальника. В просторной комнате кроме Пугачева находились еще двое ожидающих. Оба — в звании капитана первого ранга. Спрашивать о том, кто их должен принять, было не совсем удобно, и Семен молча перелистывал журнал, дожидаясь, когда подойдет его очередь.

— Капитан-лейтенант Пугачев, — произнес наконец адъютант, заглядывая в блокнот. — Пройдите к товарищу адмиралу.

Семен встал, подтянулся и твердым шагом, будто на экзамен, отправился в кабинет.

Навстречу ему из-за стола поднялся моложавый, среднего роста человек в погонах вице-адмирала.

Пугачев выпрямился, собираясь представиться. Но адмирал вдруг широко улыбнулся ему как старому знакомому. И только теперь Семен признал в этом большом морском начальнике Петра Степановича Сливина, своего прежнего комбрига.

— Здравствуй, здравствуй, командир, — с теплотой в голосе сказал адмирал, пожимая Семену руку.

Петр Степанович предложил сесть в кресла, стоявшие подле журнального столика в углу кабинета. Этим он как бы подчеркивал, что разговор состоится скорее доверительный, нежели официальный.

— Часто вспоминаю нашу бригаду, товарищей, — начал Сливин. — Ведь сколько мы вместе миль на винты намотали…

Помнил Семен тот день, когда вместе с Захаром Ледорубовым они, тогда молодые лейтенанты, прибыли из училища в бригаду. Сливин был для них по службе все равно что крестный отец. Человек строгий, но доброжелательный, он опекал Семена и Захара до тех пор, пока они не стали толковыми специалистами и настоящими моряками, заслужившими в экипаже полное доверие.

Предложив сигареты, Сливин засыпал Семена Пугачева вопросами о том, как обстоят дела в бригаде. И Семен рассказывал подробно, стараясь не упустить ничего важного. Сливин слушал его, улыбаясь и кивая, будто продолжая вспоминать то время, когда он командовал тральщиками. Возможно, припомнилась Петру Степановичу его собственная морская юность. И Семену даже показалось, что глаза Сливина, всегда внимательные и живые, на мгновение заволокло какой-то тихой печалью, сожалением о том, чего уже никогда не вернуть…

«Что ж, — подумал Семен, — видимо, и адмиралы грустят, вспоминая о давней своей лейтенантской жизни…»

Но понимал Пугачев, что пригласили его в этот кабинет отнюдь не для приятных воспоминаний. Он ждал, когда ему скажут о главном…

Наконец Сливин встал, как бы давая этим понять, что неофициальная часть беседы окончена, и сказал все еще доверительным, но более твердым голосом:

— Вызвал я вас, собственно, вот зачем. Есть идея предложить вам, Семен Ильич, должность командира большого противолодочного корабля. Что вы на это скажете?

Семен ответил не сразу. Такого он никак не ожидал и словно прикидывал в уме свои возможности.

— Честно говоря, товарищ адмирал, какой же командир не мечтает подняться на мостик, который хоть на ступеньку выше… Вопрос в том, достоин ли я?

— Что ж, возникающее сомнение — признак поиска истины. Не скрою, прежде чем предложить вам новую должность, мы придирчиво взвесили все ваши качества и возможности, так сказать, все «за» и «против». Перетянуло в вашу пользу. Но что вас тревожит? Давайте начистоту, Семен Ильич.

— Получается, что я на повышение иду как бы вне очереди, кому-то переступая дорогу…

— Прошу точнее.

— Но ведь мой экипаж вот уже какой год топчется на втором месте. В первые мы так и не выбились.