Минная гавань - [30]

С треском распахнулась дверь. Появился майор Заставец. Как всегда хмурый и чем-то недовольный, он подошел к Ледорубову и сказал язвительно:

— Вот так-то лучше, капитан-лейтенант. И нечего было тогда артачиться.

Он снял кожаную перчатку и в знак прощения протянул бледную волосатую руку. Захару ничего не оставалось, как пожать ее.

— Докладывайте, — начальственным тоном разрешил майор. — Что решили предпринять? — и выразительно посмотрел на часы, как бы подчеркивая этим свою занятость и то необходимое внимание, которое он вынужден уделить Ледорубову.

Захар про себя выругался: не понравилось, что над ним без всяких оснований опять стараются взять верх. Некоторое время он продолжал что-то изучающе рассматривать в своей записной книжке, как бы пропустив обращенный к нему вопрос мимо ушей.

— Есть одно любопытное решение, — ответил он наконец. — Мичман в курсе дела, вот он и доложит вам. Я же, извините, тороплюсь.

Сунув записную книжку в карман, Захар небрежно козырнул и пошел к выходу, чувствуя на своем затылке удивленно-ненавидящий взгляд майора.

Вернувшись на тральщик, Захар долго не мог успокоиться. Служебные дела отодвинулись для него на второй план: за что бы ни брался, душа ни к чему не лежала. Он весь был во власти новых, охвативших его замыслов. Наконец взял у штурмана чистый лист ватманской бумаги и, расстелив его в кают-компании на столе, принялся вычерчивать эскиз кормораздатчика. Вновь Захар погрузился в увлекательный мир расчетов и цифр. Неожиданно созрела идея разработать этот кормораздатчик по всем правилам конструкторского дела — с подробным техническим описанием, правилами эксплуатации и ремонта.

Увлекшись работой, Ледорубов потерял счет времени. В общих чертах он видел перед собой уже всю задуманную конструкцию. Никогда еще за последнее время мысль его не работала так направленно и четко. В голове теснились различные варианты узлов, и один казался совершеннее другого. Захар, будто забыв обо всем на свете, то спорил с самим собой, то негодовал, то радовался. Он одержимо вгрызался в существо нового замысла.

Перед вечерней поверкой на корабле появился комбриг. Его громыхающий, мощный голос послышался в коридоре, усиливаясь по мере приближения. Дверь широко распахнулась, и Буторин, шурша плащом, вошел в кают-компанию.

— Вы свободны, товарищ старшина, — бросил он через плечо сопровождавшему его дежурному по кораблю.

Захар вынужден был оторваться от своего дела. Он поднялся из-за стола, хотя в нем кипело жадное нетерпение продолжать работу.

— Чем занимаетесь, капитан-лейтенант? — спросил комбриг.

— Свинарником, — без иронии, но с раздражением отвечал Захар.

— Вот как? — удивился Буторин. — А что же мне Заставец нажаловался, будто вы не хотите ему помочь?

— Заставцу виднее…

— Хм… Ну, да ладно. — Комбриг принялся стягивать с себя мокрый плащ. — Похвастайтесь, Захар Никитич, что там у вас наметилось?

Ледорубов показал рукой на ватманский лист, — мол, судите сами.

— Так… так… так… — повторял комбриг, с явным интересом разглядывая эскиз. — Весьма и весьма любопытно. Что же вы, решили все заново переделать?

— А почему бы и нет? Разумеется, — начал Ледорубов, назидательно помахивая карандашом, как когда-то на технических совещаниях. — Если мы хотим достичь нужной степени надежности, то мощность электродвигателей надо увеличить по крайней мере вдвое. Следовательно, схема подлежит коренной перестройке.

— Позвольте, — комбриг протестующе взмахнул рукой, — двигатели на транспортере стоят новые. И потом, где я вам другие возьму?

— Но есть же у нас на складе списанные тральные лебедки, — не сдавался Ледорубов. — Переделки будут незначительные, а мощность увеличится в несколько раз.

Комбриг помолчал, взвешивая, какое принять решение.

— Хорошо, — согласился он, — давайте продумаем этот вариант.

Буторин оказался не только дотошным человеком, но и дельным советчиком. Сначала он засыпал Ледорубова вопросами, а потом высказал личные соображения по поводу того, как можно было бы упростить схему. Незаметно между ними наладилось полное взаимопонимание, как это происходит между людьми, увлеченными общей идеей.

Еще совсем недавно Ледорубов презирал бы себя за то, что ввязался в столь несвойственную ему работу. Теперь же не только был ею поглощен, но даже благодарен за предоставившуюся ему возможность самостоятельно конструировать.

— На сегодня, пожалуй, хватит, — комбриг устало потер переносицу, — пора отдохнуть. Где вы остановились?

— В каюте, — отвечал Захар, бросая на ватман карандаш.

— Как в каюте?! — удивился Буторин.

Ледорубов недоуменно посмотрел на комбрига и пожал плечами — что тут особенного, ведь надо же где-то жить…

— Я же распорядился, чтобы всех прибывающих офицеров размещали на берегу. Если бы возможности такой не было… Вам что, уважаемый капитан-лейтенант, не подходит комната?

— Какая? — удивился Захар. — Мне никто ничего не предлагал.

— Вот как? — Комбриг побагровел, будто Ледорубов и вправду перед ним в чем-то провинился. — Ну, погоди у меня, жалобщик… — и негодующе погрозил пальцем куда-то в сторону двери.

Буторин тут же снял телефонную трубку и попросил, чтобы его соединили с командиром береговой базы. Дождавшись, когда Заставец ответит, резко бросил в микрофон: