Миндальное сердце - [15]

Я довольно быстро покончил с уроками и уставился на экран телевизора. Шла передача про полярных медведей, и, увидев, как медведица в первый раз выталкивает своих медвежат из берлоги на снег прямо под слепящие лучи весеннего солнца, я почувствовал, как у меня немного потеплело на сердце.

Я задумчиво крутил в пальцах ручку и, даже не заметив, как это вышло, нарисовал на обложке тетради по математике пару улыбающихся собачьих глаз. Рядом я изобразил изящную букву «А», которую украсил звездочками, а сверху пририсовал маленькое сердечко. «А» как в «Амелия». Какая же она все-таки красавица. Если бы у меня была собака, я бы назвал ее Амелией. А что в этом такого? Почему бы в одном городе не быть сразу двум Амелиям?

Небольшими, но такими же изящными буковками я дописал рядом с «А» слово «Амелия».

По телевизору белые пушистые медвежата, подталкиваемые мамой-медведицей, выкатывались из берлоги на снег. Это выглядело так комично, что мы с моей мамой просто не могли удержаться от смеха.

Идиот

На следующее утро я ждал Хьюго и Бие, чтобы с ними пойти в школу, и так волновался, что у меня даже живот заболел. Неужели они сегодня тоже появятся вместе? Если они так сделают, то у меня не останется никаких сомнений в том, что они действительно стали парой, потому что, как я уже говорил, путь от Хьюго до Бие совсем неблизкий. Я стоял, нащупывая металлическую фигурку в кармане куртки, и поглядывал в ту сторону, где жил Хьюго, – никого! – и в ту сторону, где жила Бие, – тоже никого. Сегодня было куда холоднее, чем вчера. Я поднял воротник куртки и, дрожа от холода, принялся подпрыгивать на месте. И вдруг словно молния сверкнула у меня в голове, я вспомнил. Как я вообще мог такое забыть – я же собирался гулять с поводком и в дождь, и в снег, чтобы доказать своим родителям, что я могу самостоятельно позаботиться о собаке. И надо же, в первое же утро напрочь забыл об этом! Это я-то, который собирался выгуливать своего пса по нескольку раз в день в любую погоду. Мне стало стыдно.

– Идиот, – пробормотал я себе под нос.

– Что? – произнес голос рядом со мной.

Я поднял голову и увидел Хьюго. Я даже не заметил, как он подошел. К счастью, он был один и пришел со своей стороны, а не оттуда, где жила Бие.

– Так что ты сказал? – повторил Хьюго.

– Ничего, – ответил я.

– Ну нет, ты сказал «идиот», – не отставал Хьюго и с подозрением прищурился. – Ты что, злишься на меня?

– Нет, – помотал я головой. – Ты тут ни при чем. Хотя отчасти я действительно был зол на друга. Мои пальцы до боли сжали фигурку дракончика в кармане.

– Всем привет! – крикнул знакомый голос.

С другого конца улицы к нам вприпрыжку бежала Бие. Сердце громко застучало у меня в груди, но я всеми силами постарался не выдать своего волнения.

– Привет! – повторила девочка, отдуваясь, и улыбнулась нам двоим. Или мне показалось и ее улыбка была все же больше адресована Хьюго, чем мне?

– Ты чего ко мне сегодня не зашел? – спросила Бие Хьюго и потешно выпятила нижнюю губу с таким видом, словно дулась на него, но ее сияющие глаза утверждали обратное.

– Да так, – неопределенно махнул рукой Хьюго и почему-то покраснел.

Бие засмеялась, и сердце в моей груди подпрыгнуло.

– А ты, – внезапно повернулась она ко мне. – Купил обувь?

– Какую обувь? – удивился я.

– Ну, ботинки, – улыбнулась Бие.

– О чем ты говоришь? – не понял я.

Бие наморщила лоб. Вид у нее был растерянный, и тут я вдруг вспомнил, о чем говорил вчера. Что мы с мамой идем покупать ботинки, хотя на самом деле я собирался в зоомагазин.

– Ах да, ботинки, – быстро проговорил я. – Все хорошо, да. Вернее, нет… потому что мы ничего не нашли. Они… это… закончились.

– Ботинки закончились? – удивилась Бие. – Впрочем, ты прав, магазины сейчас совсем опустели, – съехидничала она.

И Бие снова улыбнулась, но уже без прежнего блеска в глазах. Что-то странное было в ее улыбке, словно она что-то забыла, а теперь вспомнила, но это было настолько печальным, что она не хотела говорить. Какое-то время мы просто молча смотрели друг на друга, потом девочка отвернулась.

– Ну что, идем? – спросил Хьюго.

И мы – Хьюго, Бие и я – отправились в школу. Но сегодня никто из нас уже не держал друг друга за руку, а в моей голове неотвязно крутились два слова. «Идиот» – было первым. «Конец» – было вторым.

Первым уроком у нас шла математика. Ульрика что-то объясняла, стоя у доски, но я ее почти не слушал. Я сидел за партой рядом с окном и задумчиво смотрел на улицу. Деревья все еще стояли голые, на школьном дворе лежали песок и щебенка. Само оконное стекло было все в подтеках от налипшей за зиму грязи. Но что-то такое случилось с самим светом, от чего все вокруг казалось по-весеннему ярким и жизнерадостным, а на клумбе рядом с парковкой распустились желтые и белые крокусы. По улице шел старик с таксой на поводке. Я вздохнул и перевел взгляд на доску. Ульрика закончила объяснять, и теперь все сидели и решали примеры.

– Ты понял, как решать последний? – громким шепотом спросила за моей спиной Бие.

Она покинула свое место и с тетрадкой в руках перебралась ко мне за парту. Мы часто помогаем друг другу с математикой. Порой это даже весело – решать вместе трудные примеры. Но теперь, оказавшись рядом со мной, Бие внезапно погрустнела.