Мимикрия в СССР : воспоминания инженера, 1935 - 1942 годы, Ростов на Дону - [82]

— Через домкомы, конечно. Не по работе; директор сегодня был так же удивлен, как и мы с вами. Главный сказал, куда его высылают?

— Кажется, в Казахстан.

— Ну, это еще не так страшно; там, по крайней мере, тепло и далеко от фронта. Если по дороге не разбомбят, так он будет в большей безопасности, чем мы с вами. И, знаете, В. А., — сказал он улыбаясь, — семье главного даже полезно уехать. Все на комбинате говорят, что он "снюхался" с зав. лабораторией и как будто бы собирается разводиться с женой. А теперь ему не до приключений!

Сережа, пришедши домой, рассказал, что нашего друга, профессора зоологии с немецкой фамилией, тоже высылают сегодня.

Через несколько дней после этого Якова Петровича призвали на фронт.

Кажется, скоро будут оставлять Крым. Хотя никаких сообщений об этом в газетах и по радио не было, появились достаточно ясные признаки: по улицам маршируют колонны учащихся Севастопольского Военно-Морского училища. Мальчики часто проходят военным строем по нашей улице, вероятно, направляясь на военные полевые занятия. Некоторые еще совсем дети, в красивой военной форме они кажутся игрушечными солдатиками.

Заранее объявили, что по радио будет говорить Сталин, и мы все приготовились слушать. В первый раз с начала войны он обращался к народу и всем интересно послушать, что же он скажет?

— Братья и сестры… — начал он свою речь.

— Черт тебе брат, — сказал папа, — ишь, в родню, дьявол, навязывается!

41

С тех пор как немцы заняли Таганрог, в Ростове стали усиленно готовиться к обороне, решили окружить город противотанковым рвом, а для этого нужно вынуть неимоверное количество кубических метров земли, и сделать это скоро. Работа была возложена на жителей города. На каждое предприятие дана разверстка в соответствии с числом занятых на нем рабочих. На нашем предприятии работают главным образом женщины и многим земляная работа не по силам, но это не было принято во внимание во время задания и поэтому сразу же после начала земляных работ появились неприятности: у одной молоденькой работницы — аборт, другая упала в обморок, ее долго не могли привести в чувство, а потом отправили в больницу. Оказалось, что у нее больны почки, но доктор не нашел болезнь достаточно серьезной, чтобы дать освобождение. Я потом говорила со своей приятельницей, доктором, и она жаловалась, что больных, которых следовало бы освободить от тяжелой работы, особенно женщин, так много, что если всех освободить, то работать на окопах будет буквально некому, и их, врачей, обвинят во вредительстве.

Замещая главного инженера, я часто работала сверхурочно и директор сказал, что я не должна ходить рыть окопы. Но вот приходит ко мне председатель ФЗК и говорит:

— Тов. Богдан, вы как член ФЗК должны хоть раз пойти на окопы, показать пример.

— Я сама уже об этом думала, товарищ председатель, да ведь вы сами знаете, что я очень занята; кроме того я еще и больна. Вы помните, как я при вас упала в обморок? Я еще не избавилась от этой болезни.

— Я все понимаю, но ведь у нас работают главным образом женщины и половина из них не должна бы копать землю; а враг-то уже под Таганрогом и мы, как солдаты на фронте, должны рисковать! Будем надеяться, что за один раз с вами ничего не случится, а ваше присутствие поднимет дух. Приходите на полдня после обеда.

Когда начинают говорить, что мы солдаты, это значит, что отказ будет рассматриваться как дезертирство, и при почти паническом настроении, царившем среди партийцев Ростова, последствия могут быть серьезные. Я решила пойти.

Во время работы на противотанковом рве над нами очень низко пролетел немецкий самолет и сбросил целый дождь листовок. Ни один человек не решился поднять листовку, кроме двух активистов, очевидно, по заранее данному распоряжению. Они обошли окопы и собрали все листовки.

Мне еще раньше рассказывали, что немецкие листовки до смешного глупые. Они совершенно не используют в своих лозунгах призыва к уничтожению ненавистных русским советских учреждений и коммунистических догм. Вместо: , Дол ой колхозы" и "Даешь частную инициативу в промышленности и торговле" — они призывают: "Бей жидов и комиссаров — морда просит кирпича!". На кого эти лозунги рассчитаны? Советские люди до смерти устали от призывов: "Бей!" И почему жидов? Узнав характер листовок, многие стали подозревать, что в аппараты немецкой пропаганды для России пролезли коммунисты.

Все морские кадеты как-то сразу исчезли, говорят, что их послали защищать Ростов под Таганрог и оттуда вернулись очень немногие, только раненые в госпитали. Трудно поверить, чтобы этих почти детей, многим на вид было лет пятнадцать-шестнадцать, послали умирать. В городе это произвело очень тяжелое впечатление. Я слышала, как в очереди две пожилые женщины шепотом говорили:

— Их послали на смерть, чтобы они не достались немцам…

*

Наша уполномоченная по клетке ходила по квартирам и объявляла:

— Товарищи, с завтрашнего дня мы начинаем рыть бомбоубежища у нас во дворе.

— Какие убежища?

— Узкие щели в земле. Если достанем материал, прикроем их сверху досками и присыпем землей. Они считаются надежнее, чем убежище в подвале, конечно, если бомба не попадет прямо туда.