Мимикрия в СССР : воспоминания инженера, 1935 - 1942 годы, Ростов на Дону - [17]

— По новой конституции вы не имеете права делать обыска и ареста без санкции прокурора, — сказал он.

— Конституция написана не для такой сволочи, как ты! — ответил ему энкаведист, угрожая револьвером.

О таких случаях знают все, а я должна буду с серьезным видом объяснять людям, как мы свободны и как нас охраняют законы новой конституции.

На избирательном участке люди оказались не такими активными, как предсказывал Хубиев. Как всегда в подобных случаях, большинство из них пришли не по собственной воле, их привел участковый уполномоченный, который ходил по дворам, уговаривая каждого отдельно. Во время беседы они сидели и, очевидно, думали о другом.

По окончании беседы о тов. Евдокимове я спросила: есть ли вопросы? Все молчали…

— Товарищи, — сказала я шаблонную для такого случая фразу, — вы должны очень серьезно отнестись к своей обязанности избирателей, вы избираете своего собственного представителя в верховный, законодательный совет нашей страны, ведь от того, кого вы изберете, будет зависеть политика нашего правительства. Он будет полностью облечен нашим доверием и никакая сила, кроме воли избирателей, не сможет удалить его из состава правительства. Что будет если мы изберем тов. Евдокимова, а потом найдем, что он не достоин нашего доверия? Стыд! Поэтому мы должны серьезно обсудить и обдумать его кандидатуру, прежде чем голосовать.

— Но ведь других кандидатов нет! — сказала одна женщина. — Из кого же нам выбирать?

— Вы можете зачеркнуть его в бюллетене, и тогда его не выберут. Тов. Е. выдвинуло общее собрание рабочих Сельмаша, другие заводы и организации поддержали его. Вы могли бы пойти на собрание и выставить своего кандидата и, если бы его поддержали многие другие, то и его внесли бы в список. Нужно, чтобы кандидата, прежде чем его внесут в список кандидатов, поддержало большинство, скажем, большого завода или многолюдного собрания. Нельзя, чтобы в список каждый включал своего собственного кандидата, в таком случае никто не получит большинства.

— И вышло, что все заводы, фабрики и учреждения города не могли найти еще хотя бы одного кандидата, а как бы сговорившись, выдвинули только одного?

— Это показывает, насколько единодушен у нас блок коммунистов и беспартийных!

Многие засмеялись этому моему заявлению, как веселой шутке. Каждый отлично знал технику выборов: краевая партийная организация находит кандидата и приказывает всем производственным комячейкам выдвигать его. Если бы кто другой выдвинул своего кандидата, он ни за что не прошел бы.

Во-первых, организованный партийный коллектив и их подручные активисты, самая громкая часть собрания, выступят против него, стараясь очернить кандидата, да и сам кандидат ни за что не согласился бы на выдвижение, так как советская власть открыто и жестоко преследует всякую оппозицию своим решениям, то и кандидата, еще до выборов, упекли бы в лагерь. Всем это хорошо известно, почти у каждого гражданина есть какой-нибудь родственник в ссылке.

Относительно выборов у меня был очень интересный разговор с уполномоченным от нашей клетки. Наша лестничная клетка обслуживает тридцать квартир на пяти этажах, и одна из домохозяек, активная молодая комсомолка, жена инженера-строителя, была выбрана уполномоченной. Официальная роль уполномоченного — это представлять интересы жильцов перед горсоветом, хозяином нашего дома. Через него же горсовет и милиция доводят до сведения жильцов всякого рода решения, касающиеся пользования квартирами. Но есть еще неофициальная роль уполномоченного, он является "оком" власти, донося в милицию о всех непорядках и следя за поведением жильцов. Должность бесплатная и занимают ее обыкновенно неработающие женщины-активистки.

Так вот, принося мне квитанцию в подтверждение моего очередного "добровольного" взноса в поддержку какой-то кампании, она задержалась у нас и завела разговор о выборах.

— Скорей бы кончились эти выборы, столько с ними труда и волнений, — сказала она.

— Я представляю, как трудно заставить избирателей ходить на собрания, а потом ведь вам же самой придется их всех вытаскивать в день выборов на голосование.

— Конечно, мне. Мы соревнуемся, какая клетка первой кончит голосование, и каждая обязуется вывести сто процентов избирателей. Вы, пожалуйста, не подводите, выходите голосовать пораньше, лучше до завтрака.

— Мы, конечно, постараемся, но, знаете, у меня ребенок…

— Вывести избирателей — это еще не все, у меня болит голова от одного вопроса: хорошо ли проголосуют избиратели? К нашему участку принадлежит еще двенадцать частных домов. Я уверена, наши жильцы хорошо проголосуют за тов. Евдокимова, у нас здесь живут люди сознательные, но вот за частников трудно поручиться. Представьте, что случится, если многие проголосуют против? Начнутся всякие расследования, перетрясут всех на участке, постараются дознаться, кто голосовал против? В чужую душу не влезешь, пострадают и виновные и не виновные.

Когда она ушла, Сережа, который был в соседней комнате и слышал разговор, сказал:

— Видишь, пришла и предупредила о последствиях, если проголосуем не так, как хотят.

— Ты думаешь, она нарочно предупредила? Я думаю, она по глупости болтает, что придет в голову.