Мимикрия в СССР : воспоминания инженера, 1935 - 1942 годы, Ростов на Дону - [18]

— Она не глупая и такой опасной вещи не скажет, если бы даже и хотела. Всего вероятнее, ей кто-то в избирательной комиссии намекнул о последствиях и она всех предупреждает, чтобы не вышло скандала.

9

В Ростове есть "Дом ученых", довольно хороший клуб для научных работников города. В клубе есть библиотека, небольшой зал для концертов, лекций и всякого рода собраний, хорошая спортивная площадка с теннисным кортом и комната с оборудованием для гимнастики, бокса, фехтования. Сережа часто ходит играть в теннис, и я, хотя спорта не люблю, но чтобы не отставать от него, стала учиться играть. Игра казалась мне совсем не интересной, ни смотреть, ни играть. Упражнения отбивания от стенки отскакивающего мяча мне скоро надоели. Только один раз, когда к нам в Ростов приехал французский чемпион Коше, наблюдала я игру в теннис с интересом. Он приехал прямо из Франции, и я пошла смотреть не игру, а на француза, но оказалось, и на его игру стоило посмотреть. Все его движения были так хорошо согласованы с прыжками мяча на корте, что иногда казалось —не ракетка движется к летящему мячу, а мяч притягивается к ракетке, как к магниту!

Вскоре я оставила упражнения с теннисным мячом и присоединилась к кружку изучающих танцы: фокстрот, танго и т.п., которые в последнее время были разрешены. Этот кружок был очень популярен среди младших научных сотрудников и детей профессоров. Танцуем под пианино, но, к сожалению, наша пианистка знает мало подходящих мотивов, каждый раз она начинает с фокстрота "У самовара я и моя Маша…" и кончает "Румбой". К мотиву "румбы" неизвестно кем были сочтены очень неприличные стихи. Все эти стихи знают и бывает очень неприятно, когда кавалер, танцуя, напевает себе под нос эту гнусь!

Мы как-то спросили тапершу:

— Почему вы все время играете одно и то же? Нам надоело танцевать под "Машу".

— А что я могу сделать? У меня совсем нет нот, разве не замечаете: я все играю на слух. Достаньте ноты, и я буду играть каждый раз новое.

— Где же их достать?

— Можно переписать, если они есть у кого-нибудь из ваших знакомых.

Через пару уроков один из студентов принес пианистке от руки страницу нот.

— Один мой товарищ, ученик консерватории, — объяснил он, — записал для меня этот мотив, слушая его по радио из Будапешта. Если он записал не совсем правильно, вы уж сами подгоните, чтобы было гладко.

Она "подогнала". Потом еще кто-то принес написанные от руки ноты, и вскоре она выбросила "Румбу" из своего репертуара.

На этих танцах я познакомилась, а потом и подружилась с женой доцента университета Екатериной Ивановной. Она, по-видимому, моего возраста, и у нее тоже маленькая дочка Соня, на год старше Наташи. Екатерина Ивановна хорошенькая, очень похожа на куклу. Она учится на последнем курсе педагогического института и по окончании собирается работать в школе второй ступени. Сережа встречался с ее мужем Антоном Павловичем в университете и находит его симпатичным, так что мы начали ходить друг к другу. К сожалению, они жили очень далеко, на другом конце города, и мы не могли встречаться так часто, как нам хотелось бы.

Екатерина Ивановна и Антон Павлович очень нежная пара, и мне иногда бывало смешно смотреть, как они ухаживали друг за другом. Как-то мама прислала нам из станицы большую индейку, и мы пригласили их на обед, помочь нам расправиться с птицей. За обедом они, не дожидаясь приглашения от меня или Сережи, все время угощали друг друга:

— Катя, возьми еще кусочек, ведь ты любишь кушать птичку.

— Ты сам, Антоша, кушай, мы давно не ели такой замечательной индейки!

Я с трудом удерживалась от смеха.

Несмотря на такую их удивительную сентиментальность, у нас нашлось с ними очень много общего. Антон так же, как и Сережа, увлекается научной работой и у них общие интересы, а я и Катя всегда охотно говорили о проказах наших дочерей, а рассказать, особенно мне о Наташе, всегда было что.

После того как было покончено с индейкой и мы допивали бутылку вина, я начала свою любимую тему:

— Знаете, что вчера сделала Наташа?

— Что-нибудь забавное?

— Забавным нельзя назвать, но интересно. Когда я возвратилась с работы, Давыдовна была страшно возбуждена и немедленно стала жаловаться:

— В. А., мне все трудней и трудней смотреть за Наташей, прямо нельзя теперь с нее спускать глаза! Мы гуляли во дворе и я оставила ее на минуту одной, пошла посмотреть в комнату на суп и, когда возвратилась, увидела, что Наташа держит у себя на груди под шубкой что-то. И вы знаете, что? Дохлую крысу!!

— Почему же она нянчила дохлую крысу?

— Расспросите ее сами.

Я позвала Наташу и спросила:

— Ты почему играла с дохлой крысой? Что у тебя, мало игрушек?

— Мама, она не была дохлая. Она была замерзшая, и я хотела отогреть ее и возвратить к жизни своим дыханием.

— Боже мой! Откуда ты это выдумала?

— Я и не выдумала, мама, ведь отогрела же Дюймовочка[2] своим дыханием замерзшую ласточку, я тоже хотела отогреть мышку, это была мышка, а не крыса!

— Это была крыса, старая облезшая крыса! — сказала Давыдовна. Кто-то убил крысу и выбросил ее во двор. На морозе она окоченела, а ты подобрала ее отогревать!

— Ну и ну! — сказал Антон Павлович. — Ведь она могла подхватить что-либо очень плохое от дохлой крысы, крысы часто дохнут от чумы.