Миллион мелких осколков - [4]
Там можно посмотреть телевизор.
Она протягивает мне халат и тапки.
Можно покурить.
Я отворачиваюсь и смотрю в окно.
Переоденься и дай мне знать, когда будешь готов.
Хорошо.
Она выходит, я принимаю таблетки, одеваюсь, открываю дверь – она ждет меня. Улыбается и протягивает пачку сигарет.
Все в порядке?
Я улыбаюсь.
Спасибо.
Мы идем в холл. Телевизор, два дивана, стул, несколько торговых автоматов. Телевизор работает.
Хочешь содовой?
Я сажусь на стул.
Нет.
Все в порядке?
Киваю.
Да, спасибо.
Она выходит, а я чувствую, как таблетки растворяются в желудке. Смотрю в телевизор, но ничего не воспринимаю. Курю сигарету. Она обжигает.
Входит какой-то мужчина, идет ко мне и останавливается рядом.
Эй, парень.
Голос у него низкий и глуховатый.
Эй, парень.
Руки от плеч в шрамах.
Я вообще-то к тебе обращаюсь.
Шрамы идут до запястий.
Я вообще-то к тебе обращаюсь.
Я смотрю ему в глаза. Они пустые.
Что?
Он тычет пальцем.
Ты занял мой стул.
Я отворачиваюсь от него к телевизору.
Ты занял мой стул.
Таблетки растворяются в желудке.
Слышь, парень, это мой стул.
Меня не колышет.
Слышь, говнюк, это мой стул, черт тебя подери.
Я смотрю в телевизор, мужик тяжело дышит. Медсестра спешит к нам.
Что у вас случилось?
Этот говнюк сел на мой стул.
Тогда почему бы вам не сесть на диван?
Потому что я не хочу на диван. Хочу на свой стул.
На стуле сидит Джеймс. Можете сесть на диван, на пол или уйти. Выбирайте.
На хер Джеймса. Пусть сваливает со стула.
Вы добиваетесь, чтобы я вызвала охранника?
Нет.
Тогда выбирайте.
Он идет к дивану и садится. Медсестра наблюдает за ним.
Спасибо.
Он ухмыляется, она уходит, мы остаемся вдвоем. Я смотрю в телевизор, курю сигарету. Он смотрит на меня, грызет ногти и сплевывает огрызки в мою сторону, но таблетки растворяются у меня в желудке, клопы уползают, и мне все по барабану. Меня не колышет.
Смотрю в телевизор. Изображение замедляется. Замедляется до неузнаваемости. Картинка расплывается, голоса удаляются. Ни очертаний, ни слов, только вспышки огней и симфония гулов. Всматриваюсь в огни, вслушиваюсь в гул. Хочу, чтобы все исчезло, но оно не исчезает.
Мои веки опускаются. Пытаюсь их приподнять, но они не подчиняются. Тело опускается вслед за веками. Мышцы расслабляются, и я скольжу со стула на пол. Я не хочу на пол, мне не нравится на полу, но ничего не могу поделать. Пока я соскальзываю, халат цепляется за край стула, подол задирается до пояса. Я протягиваю руку, чтобы поправить халат, но она бессильно падает. Хочу приказать руке подняться и одернуть халат, но мой мозг меня не слушается. Мозг не слушается, и рука не слушается. Халат остается задранным.
Мужчина прекращает плеваться в меня огрызками ногтей, встает и идет ко мне. Сквозь щель опущенных век вижу, как он приближается. Понимаю, что он может сделать со мной все, что захочет, и я не в силах помешать ему. Понимаю, что он зол, и по его шрамам, царапинам, глазам ясно, что свою злость он обычно выражает через насилие. Мог бы я встать, уж ответил бы ему, но я не в состоянии даже пошевелиться. С каждым его шагом перспектива вырисовывается все яснее. Он сделает со мной все, что захочет, а я не в силах помешать ему. Не в силах помешать. Не в силах.
Он останавливается рядом и смотрит на меня сверху вниз. Наклоняется, смотрит прямо в лицо и смеется.
Ах ты, мерзкий ублюдок!
Я пытаюсь что-то ответить. Изо рта вырывается мычание.
Я мог бы надрать тебе задницу, если б захотел. Мог бы приготовить из тебя фарш.
Мое тело как вата.
Но все, что мне надо, это мой стул.
Мой мозг меня не слушается.
И я возьму его, черт подери.
Он берет меня за руки и волочит по полу. Оттаскивает подальше от стула, в угол, и там бросает лицом в пол. Наклоняется надо мной и приближает губы к моему уху.
Я мог бы надрать твою гребаную задницу. Запомни это.
Он удаляется. Я слышу, как он садится на стул перед телевизором и начинает переключать каналы. Сводка спортивных новостей, реклама средства для роста волос, вечернее ток-шоу. Он выбирает ток-шоу, смеется там, где велит звуковая дорожка с записанным смехом, бормочет себе под нос, что одной участнице охотно бы вдул. Я лежу мордой в пол.
Я в полном сознании, но пошевелиться не могу.
Сердце стучит, очень громко, и я вижу его стук.
Складки ковра впиваются мне в лицо, и я слышу их.
По телевизору звучит звуковая дорожка с записью смеха, и я чувствую его прикосновение.
Я в полном сознании, но пошевелиться не могу.
Отключаюсь.
Отключаюсь.
Отключаюсь.
Наступает утро. Просыпаюсь – уже могу двигаться. Встаю, оглядываюсь в поисках того типа. Он исчез, но воспоминание о нем застряло в голове и будет там храниться долго. Это мой недостаток. Я не умею избавляться от воспоминаний.
Иду в свою палату. Открываю дверь, вижу санитара, он ставит на стол поднос с едой. Смотрит на меня и улыбается.
Доброе утро.
Доброе утро.
Я принес вам завтрак. Наверное, вы проголодались.
Спасибо.
Если что-нибудь понадобится, позвоните.
Спасибо.
Он выходит, я смотрю на еду. Яйца, ветчина, тосты, картофель. Стакан воды, стакан апельсинового сока. Есть не хочется, но знаю, что нужно, подхожу к столу, сажусь, смотрю на еду, вспоминаю про свое лицо. Оно по-прежнему распухшее. Касаюсь губ, они в коросте. Открываю рот, короста трескается. Выступает кровь. Закрываю рот, чувствую вкус крови.
![Вызов](/storage/book-covers/b1/b10988d5de1bde6f7abc8ee6dc54242956fdda5f.jpg)
Двенадцать Игроков. Юные потомки древних родов, от которых берет начало все человечество. Десять тысяч лет Линии готовили своих детей к Последней Игре. У них нет сверхспособностей: они не умеют летать, превращать свинец в золото или исцелять раны. Когда к ним приходит смерть, они умирают. Как и все мы. Они – наследники Земли, и только им дано разгадать Великую загадку спасения.Один из них должен это сделать, иначе всем нам грозит гибель.
![Ключ Неба](/storage/book-covers/6f/6f1b88ee36371abc8f17f278af089c912248a729.jpg)
Последняя Игра продолжается. Найден Ключ Земли. Осталось еще два ключа и девять Игроков. Ключи должны быть найдены, победителем станет только один.Нью-Йорк. Район Куинс. Эшлинг Копп верит в невозможное: Последнюю Игру можно остановить. Но она не успевает добраться домой, чтобы выбрать новую тактику, как попадает в руки ЦРУ. Там знают о Последней Игре, ее Игроках. Эшлинг предлагается принять их помощь, и выхода у нее нет.Эфиопия. Аксумское Царство. Хиляль ибн Иса Ас-Сальт чудом выжил после нападения, однако остался изуродованным.
![Письмена на орихалковом столбе](/storage/book-covers/5b/5b1c103cee38780f3e91075f080cc6029d55ccdd.jpg)
Вторая книга несомненно талантливого московского прозаика Ивана Зорина. Первая книга («Игра со сном») вышла в середине этого года в издательстве «Интербук». Из нее в настоящую книгу автор счел целесообразным включить только три небольших рассказа. Впрочем, определение «рассказ» (как и определение «эссе») не совсем подходит к тем вещам, которые вошли в эту книгу. Точнее будет поместить их в пространство, пограничное между двумя упомянутыми жанрами.Рисунки на обложке, шмуцтитулах и перед каждым рассказом (или эссе) выполнены самим автором.
![Прекрасны лица спящих](/storage/book-covers/62/6260c79de095d55673f93cbfd06613c232d9fbfe.jpg)
Владимир Курносенко - прежде челябинский, а ныне псковский житель. Его роман «Евпатий» номинирован на премию «Русский Букер» (1997), а повесть «Прекрасны лица спящих» вошла в шорт-лист премии имени Ивана Петровича Белкина (2004). «Сперва как врач-хирург, затем - как литератор, он понял очень простую, но многим и многим людям недоступную истину: прежде чем сделать операцию больному, надо самому почувствовать боль человеческую. А задача врача и вместе с нимлитератора - помочь убавить боль и уменьшить страдания человека» (Виктор Астафьев)
![Свете тихий](/storage/book-covers/5b/5bfb7b074ad8d985dd989c8b09b6e2cdadee10a7.jpg)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
![Ого, индиго!](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
![Менделеев-рок](/storage/book-covers/b9/b9fc548c40987b4162f90f1b01e89a8464b84aea.jpg)
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
![Русачки](/storage/book-covers/94/943fd87d7bef7b3929aa0609b5579a28b38143d6.jpg)
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..