Милая Тваренька. Пьеса, криминальная новелла - [5]
Захар Парфёнович: – Он вывел меня из терпения. А ведь мог ещё пожить.
Катюха: – Централизованный рупор новых князей и бояр. Похоже на оккупацию нормального человеческого сознания и русского языка.
Захар Парфёнович: – А ведь они считают себя мудрыми и справедливыми. Представь себе, Катя, они так считают!
Катюха: – Оставь ты их, Захар! У тебя море своих проблем. Не заморачивайся. Богу – богово, а Кесарю – кесарево. Так, что ты хочешь знать обо мне?
Захар Парфёнович: – Всё! Но если тебе неприятно копаться в собственном прошлом, то, когда-нибудь, потом.
Катюха: – Хорошо. Жила с родителями. Закончила учёбу в университете, по специальности – химия. Пошла работать в школу. Числилась три года на хорошем счету.
Захар Парфёнович: – А потом оказалась на плохом?
Катюха: – Потом резко всё изменилось и не в самую лучшую сторону.
Варенька-Тваренька: – Давай уж тогда всё по порядку. Мне скрывать нечего.
Захар Парфёнович: – Рассказывай, о чём хочешь. Легче будет. Я возьму твои боли на себя.
Катюха: – Благодарю, Захар. Но тебе уже достаточно и своих неприятностей.
Варенька-Тваренька: – Всё началось раньше, ещё до школы. Родители у меня не из дворянского сословия. Но трёхкомнатную квартиру имели. Дорожные рабочие. Мать и с лопатой на укладке асфальта ходила. Потом мастером участка стала. Отец – машинист укладчика.
Захар Парфёнович: – Сложная машина. Их сотни видов – и колёсные, и гусеничные.
Катюха: – Человек гораздо сложней любой машины и при этом очень не надёжен.
Захар Парфёнович: – Ты права, Катюха. Иногда лучше опереться на проходящий трамвай, чем на человека, которого считал своим. Даже движущийся транспорт гораздо надёжней, как опора.
Катюха: – Я не согласна с тобой, Захар. Но я продолжу свой рассказ.
Захар Парфёнович: – Извини, перебил. Но не умышленно, а чисто спонтанно.
Катюха: – Когда я училась на третьем курсе, мой отец серьёзно заболел. Чтобы вылечить его, мать моя продала квартиру, и мы переселились в какую-то лачугу, в пригороде. Но деньги не помогли. Папа умер. Да и маму его смерть подкосила. Она еле передвигалась, но работала. Нет, уже не на дороге, а гардеробщицей.
Захар Парфёнович: – Что поделаешь. Тут, как говорится, судьба.
Катюха: – Мой старший брат, хоть и получил университетский диплом на три года раньше меня, стал юристом и одновременно… наркоманом. Он нигде не работал. Всё тащил из семьи. Из нашей с матерью семьи. Он женат не был. Но тоже долго не прожил.
Передозировка. Жаль, конечно, безвольного дурака.
Захар Парфёнович: – Никто не застрахован от таких бед, тем более, в наше время. Есть предположение, что те, кто должен бороться с наркомафией, занимаются чем-то другим.
Катюха: – Сто лет пройдёт, прежде чем люди поймут, что их таковыми не считают.
Захар Парфёнович: – Так на всём Земном Шаре.
Катюха: – Да. Везде. А потом я, когда несколько лет я проработала в школе, вышла замуж. Купили мы с Максимом с большим трудом и двухкомнатную квартиру. Обычную. В страшные долги влезли. Мать моя к нам отказалась переезжать. Не работала. Какие-то мелкие деньги получала от государства, пенсию по инвалидности.
Захар Парфёнович: – Худо и бедно, но жить можно.
Катюха: – Можно было бы. Максим был обычным работягой. На кондитерской фабрике. Не только грузчиком работал. Приходилось. Но хорошо, что детей мы не успели завести.
Захар Парфёнович: – Что же тут хорошего, Катя?
Катюха: – Послушай дальше, Захар, и всё тебе станет ясно.
Захар Парфёнович: – Я слушаю. Я очень внимательно слушаю, Катюха.
Катюха: – Однажды я стала случайной свидетелем того, как в кустах, в школьном сквере, двое взрослых парней насиловали восьмиклассницу. Пусть поздновато, но я вырвала из рук подонков плачущую девочку.
Захар Парфёнович: – Сволочи! Им эти отростки надо обрезать по самое… горло. Ну и что же дальше?
Катюха: – Дальше всё, как и полагается. Я тут же пошла с этой девочкой к ней домой. Родители её, разумеется, находились в справедливом негодовании. Неважно, что одни из сволочей был сыном одного из чиновников города, а другой – выкормыш узаконенного вора, то есть крупного бизнесмена. Его папа в то время не числился в миллиардерах, но уже около сотни миллионов баксов наворовать успел.
Захар Парфёнович: – Трудно бороться за справедливость, но надо. Иначе ведь для подавляющего большинства так и не наступит утро.
Катюха: – Я тогда была уверена в том, что справедливость восторжествует и преступники займут свои места на нарах. Эта девочка написала заявления, подключились и родители…
Захар Парфёнович: – А что потом?
Катюха: – Потом? Девочка и её родители срочно забрали заявления из суда, отозвали своё заявление.
Захар Парфёнович: – Получается, что тебя, Катюха, подставили по полной программе.
Катюха: – Именно, подставили. Иначе не скажешь.
Захар Парфёнович: – Чем же и как объяснили своё поведение родители пострадавшей девочки и она сама?
Катюха: – Подлая банальщина! Мне все трое объяснили, что я всё это не то, что бы придумала, но мне явно многое показалось, померещилась. Получается, я детские шалости приняла за преступление. Купили эти сволочи и родителей девочки, и её… вместе с потрохами. А вот они, славные и простые люди, как бы, между прочим, продали меня.
Роман повествует о конкретных исторических событиях, происходящих в 1917-22 годы, во время освобождения Российского Дальнего Востока от японских, американских и прочих интервентов. Речь идёт об анархистах, которые, по сути, выкинули всю иностранную нечисть из Дальней России и оказались, в конечном счёте, преступниками. Главный герой повествования – либерально настроенный писатель Роберт Рында настолько глубоко вникает в суть происходящего на страницах своего романа, который он пишет, что физически оказывается в центре событий.
Нет ничего удивительного в том, что события и явления, происходящие вокруг нас, мы воспринимаем такими, какими нам настоятельно рекомендовано видеть их определённым кругом условно уважаемых господ и дам. Но со стремительным изменением земного мира, наверное, в лучшую сторону подавляющему большинству даже заблуждающихся, некомпетентных людей планеты уже не удаётся воспринимать желаемое в качестве явного, действительного. Относительно скрытая реальность неотвратимо становится текущей и уже далеко не конструктивной, нежелательной.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Отказаться от опасной правды и вернуться к своей пустой и спокойной жизни или дойти до конца, измениться и найти свой собственный путь — перед таким выбором оказался гражданин Винсент Кейл после того, как в своё противостояние его втянули Скрижали — люди, разыскивающие психоконструкторов, способных менять реальность силой мысли.
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.