Михаил Тверской - [75]
В ответном послании новгородцы требуют от Михаила аналогичных услуг:
«Где будет обида Новугороду, тобе потянута за Новъгород съ братом своим съ Данилом и съ мужи съ новъгородьци» (2, 14).
Эта новгородско-тверская переписка вызывает много вопросов, на которые можно отвечать лишь предположительно. Особое внимание исследователей привлекает требование Михаила помогать ему в случае «тяготы» от татар. При желании в этом пассаже можно увидеть зарождавшийся антиордынский союз Михаила Тверского, Даниила Московского и новгородцев. Однако «тяготу» можно понимать и как вообще любые — и прежде всего финансовые — затруднения, связанные с Ордой.
Мечом и добром
Москва наступала на севере, но при этом постоянно оборачивалась на юг. Осенью 1300 года Даниил ходил войной на Рязань. Целью похода была помощь претенденту на рязанский трон, князю Александру Романовичу, против его брата Константина Романовича. Результатом этого вмешательства москвичей в рязанские дела было пленение Константина и, вероятно, присоединение к Москве Коломны. Так победитель расплатился с Москвой за подмогу.
В кратком летописном известии об этой войне есть фраза, проливающая некоторый свет на характер Даниила. «И билися у города у Переяславля (Рязанского. — Н. Б.), и князь Данило Московский измогл (превозмог, одолел. — Н. Б.) и много бояр избил, а князя Костянтина Рязанскаго некоею хитростью ял и приведе къ себе на Москву» (22, 85).
Итак, Даниил умел владеть мечом, но при этом был мастер на всякие хитрые уловки, вероятно, не вполне порядочного свойства. Помимо этого, он был жесток и уже после победы перебил много пленных бояр.
Решив с помощью меча одну геополитическую проблему — контроль над Москвой-рекой, Даниил обратился к другой. Это было владение Переяславлем. Здесь всё решила другая черта Даниила: способность ценить дружбу и делать добро...
В Переяславле сидели тогда наместники великого князя Андрея Городецкого, с нетерпением ожидавшие кончины бездетного и, видимо, тяжело больного местного князя Ивана Дмитриевича, чтобы окончательно включить это выморочное княжество в состав великого княжения Владимирского. Каких-либо других претендентов не ожидалось: брат Ивана Александр за несколько лет перед тем умер в Орде и не оставил потомков (147, 9).
15 мая 1303 года князь Иван скончался. Летописец проводил его ритуальной фразой: «Преставися князь Иван Дмитриевич Переяславскыи, боголюбивый и смиреныи, и кроткыи, и тихыи» (22, 85). В Никоновской летописи этот некролог значительно расширен и пополнен указанием на благочестие Ивана. Подобно своему отцу, он был добр к нищим и странникам и вообще добродетелен до такой степени, что «многим дивитися о житии его» (17, 174).
Подобные этикетные некрологи ставят историков перед вопросом: в какой мере ритуальные формулы соответствовали характеру умершего князя? Аналогичный вопрос возникает и при чтении житий. Очевидно, отдавая должное ритуалу, древнерусский автор всё же чувствовал некую невидимую черту правдоподобия, преступать которую по религиозным соображениям не следовало...
Великокняжеские наместники напрасно ели свой хлеб в Переяславле. Вероятно, им следовало бы больше заниматься военной подготовкой. Все знали, что умерший правитель завещал Переяславль («благослови въ своё место») Даниилу Московскому. «Того бо любляше паче инех», — поясняет летописец это неординарное решение.
Даниил давно уже «положил глаз» на Переяславль, и никакие наместники не могли остановить его решимость завладеть этим городом. Андреевым порученцам оставалось только пришпорить коней.
«И седе Данило княжити на Переяславли, а наместници князя великаго Андреевы збежали» (22, 85).
За этим судьбоносным для Москвы решением «тихого и кроткого» князя Ивана, чью надгробную плиту и ныне можно увидеть в тёмном углу древнего переяславского собора, стоит уже недоступная для нас политическая интрига, а может быть — и подлинная драма.
Оставив в стороне таинственную природу любви и дружбы, связавших Даниила и Ивана, заметим, что дарственная Ивана Даниилу Московскому была наибольшей неприятностью, какую он только мог сделать своему дяде Андрею Городецкому. Безусловно, Иван мстил дяде зато зло, которое тот причинил его отцу. Похоже, что именно ненависть была главной пружиной этой политической динамики.
На поверхности событий история с Переяславлем выглядит как банальная семейная неурядица, обычная вражда дяди с племянником. Но из пены этой неурядицы всплывает вечный вопрос учёных споров: когда и как произошёл переход от коллективного владения Русской землёй всем семейством Рюриковичей — к наследственным уделам-вотчинам.
Иван Переяславский «благословил» (завещал) своё княжество Даниилу Московскому. Но завешать можно только то, что является собственностью (вотчиной) завещателя. А между тем Переяславль всегда был вторым по значению городом в составе великого княжения Владимирского. Когда и как он изменил свой статус? И изменил ли? Существует мнение, что, несмотря на дерзкое распоряжение князя Ивана, Переяславль ещё долго оставался важной частью великого княжения Владимирского (85, 130). Каждый из тогдашних князей смотрел на этот вопрос «со своей колокольни». В традиционном обществе, где перемены считались дурным тоном, всё новое приходило незаметно, с мягкостью кошачьих лап...
В истории России дороги всегда были чем-то большим, нежели простая линия между двумя пунктами на карте. А потому и бездорожье — одна из двух главных бед нашей действительности — воспринималось и воспринимается особенно болезненно. («В России нет дорог — только направления», — острили по этому поводу иностранцы.) Вся наша история — это история бесконечных передвижений по громадным пространствам Евразии — порой вынужденных, порой добровольных, — и не столь важно, путешествуем ли мы по бездорожью жизни или по гладкому асфальту шоссе.
Эта книга посвящена великому князю Московскому, «государю всея Руси» Ивану III. Уже современники называли его Иваном Великим. Его политические достижения неоспоримы: он сплотил разобщенные русские земли в могущественное Московское государство, избавил страну от гнетущей власти Орды, вывел ее из исторического тупика. Однако до сих пор сложная и трагическая личность Ивана III, в биографии которого ярко отразился весь драматизм той переломной эпохи, остается, по существу, нераскрытой и непонятой. Углубленное прочтение сохранившихся исторических источников позволило автору книги разглядеть за привычной всем монументальной маской «государя всея Руси» подлинное лицо одного из главных деятелей отечественной истории.
Судьба оказалась жестокой к московскому князю Василию II Васильевичу (1425—1462). В русскую историю он вошёл с прозвищем Тёмный, что означает — Слепой: подвергнутый жестокой казни своими двоюродными братьями ещё в 1446 году, он в течение шестнадцати лет правил страной будучи слепцом, калекой — и тем не менее сумел удержать в своих руках власть и даже лично водил войско в походы. Но ведь и сам Василий проявил ничуть не меньше жестокости и вероломства в ходе кровавой междоусобицы, поразившей Русь во второй четверти XV века, так что не случайно один из современников назвал его «иудой» и «душегубцем».
Представленные в сборнике статьи охватывают широкий круг актуальных вопросов, связанных с Куликовской битвой 1380 г., определяют ее роль и значение в отечественной истории и культуре. Впервые в исторической науке дается полная историография Куликовской битвы и «стояния на Угре» — события, связанного с окончательным падением ордынского ига. Многопланово и широко показана сама битва, дана характеристика эпохи, различных этапов борьбы народов вашей страны за национальное освобождение. Большое внимание уделено небывалому подъему русской культуры в XIV–XV вв., отражению героической темы в произведениях искусства.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших русских святых — преподобного Сергия, Радонежского чудотворца. «Игуменом земли Русской» называли его еще при жизни. Но жизнь Сергия отнюдь не замыкалась в стенах созданного им Троицкого монастыря; его по праву считают крупным политическим деятелем эпохи Куликовской битвы. Так что же это был за человек? Какую роль сыграл он в истории России? Каковы были его нравственные идеалы и политические взгляды? Как складывались его отношения с «сильными мира сего»? Автор книги, известный историк Николай Сергеевич Борисов, на основании многолетнего и скрупулезного исследования всех сохранившихся источников восстанавливает подлинную, а не легендарную биографию нашего великого соотечественника.
Эта книга – первая биография московского князя Ивана Даниловича Калиты (ум. 1340), «собирателя Руси», подлинного основателя Московского государства.Ему не повезло в историографии. «Скупец», «лицемер», «вероломный татарский угодник» – какими только эпитетами не награждали его историки прошлого и нынешнего столетий. Автор книги попытался по-новому взглянуть на этого человека – и перед нами предстал другой Иван Калита, мудрый правитель, заслуживший у современников прозвище «Добрый», человек, всю свою жизнь старавшийся ревностно исполнять долг государя и христианина.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.