Миг жизни - [2]
Метелев наблюдает за ним все это время, но не будит. Жалко. Он по себе знает, как тяжко бывает бороться со сном. А потом, смешно. Валера находит, что в профиль Саня здорово смахивает на Бонапарта времен Бородинской битвы. Только нос русский — шишковатый…
Проснувшись, Афонин бодренько вскакивает с кресла, делает несколько энергичных движений руками вроде утренней зарядки, потом достает из-под сейфа кусок свинца от биологической защиты и по десять раз отжимает каждой рукой. Сечкин сердито замечает, что сразу после сна опасно для сердца поднимать тяжести…
— А я не спал… — говорит Афоня, гулко дыша.
Валера долго и зло смотрит на Саню, потом с пониманием на Метелева.
— Спал ты! — говорит Сечкин совершенно серьезно.
— А я говорю: не спал! — бодренько отвечает Афонин и снова усаживается в кресло и занимает ту же, отработанную годами позу.
Вскоре после этого Афонин снова засыпает. Сечкин возбужденно говорит Метелеву:
— Видал, как он не спит?! — И хрипло крикнул: — Саня! Уровень в реакторе!
Афонин ошалело вскакивает. Тупо смотрит на самописцы.
— Я ж говорю — спишь… — уже мирно напоминает Сечкин, подсаживаясь к коротковолновому приемнику.
— Послушаем из-за бугра? — спрашивает он Метелева.
Метелев молчит, перелистывая журнал заданий. Листает медленно, мимоходом просматривая давние страницы. Наконец, знакомая до раздражения, однообразная запись:
«Всем сменам! Поддерживать установленный режим работы электростанции».
Подписал заместитель главного инженера по эксплуатации Козин. Подпись у него броская, размашистая и читается как «козел». Отсюда и кличка. У него треугольные волчьи глаза, очень синие. Смотрит он всегда через плечо собеседника, но когда в глаза ему заглянешь, в них что-то женское. Может, знает это, потому и через плечо смотрит. Называет он своих подчиненных по-старинному, переделывая отчество в фамилию. Получается не Виталий Иванович Метелев, а Виталий Иванов Метелев…
— Поддерживать установленный режим… — задумчиво и тихо произнес Метелев, прислушиваясь к тому, что вещала «Свобода». Его давно уже стала раздражать кощунственная доверительность, с какою эти «друзья» продавшие Россию, обращались к ее народу. — Да заткни ты ей глотку! — с раздражением сказал он Сечкину и свернул ручку настройки с волны вещания. — Найди какую-нибудь музыку, что ли… — сказал Метелев несколько виноватым тоном.
Сечкин выключил приемник.
— Сам ищи… — сказал он, сел на свое место и туда-сюда повертел переключателем диапазонов нейтронной мощности.
Метелев не стал искать легкую музыку. После недолгого неловкого молчания Сечкин возбужденно сказал:
— Ты думаешь, все знаешь?! Далеко не все!
Метелев несколько разочарованно глянул на Сечкина:
— А я и не говорю, что все знаю… Просто у нас своих забот полон рот. И никто их не решит, кроме нас, понимаешь…
— Понимаю не хуже тебя! — возбужденно сказал Сечкин и, развернувшись вместе с креслом к Метелеву, добавил: — Можно подумать, ты доволен своей жизнью!..
— Нет, не доволен.
— Ну вот… — немного успокоился Сечкин.
— Что — ну вот?.. Мало ли чем может быть недоволен человек? Собою, например…
— Мы инженеры, — не отступал Сечкин, — в смене тридцать человек… Это, — он развел руками вокруг себя, — не работа для инженера!.. Посади сюда десятиклассника, обучи от сих до сих, и он будет ключами ворочать не хуже тебя, физика с университетским образованием…
— А кто тебя толкал идти в смену? — спросил Метелев немного с насмешкой. — Ты ведь специалист по нейтронной спектрометрии, физик-экспериментатор, так сказать…
Сечкина задело:
— А ты посиди на ста сорока рублях пять лет… Глава семьи… Я активные зоны пяти реакторов исследовал, на критсборках собаку съел!.. А что в итоге?.. Сто сорок — и выстраивайся в длинную очередь… Жди, когда тебе утвердят тему…
— Ну и что? — улыбнулся Метелев. — На сорок рублей больше, зато обалдевающая работа робота… Посидишь несколько лет на управлении реактором, потом на месте Сани Афонина… Такую же позу выработаешь… В конце концов влезешь на мое место… Не успеешь глазом моргнуть, а тебе уже сорок… — Метелев рассмеялся. — А мне тридцать пять… Почти предел, когда на что-то еще можно надеяться… У атомщиков это так… Почти предел… А пенсия с пятидесяти…
Метелев дружески улыбнулся, пытаясь как-то смягчить Сечкина.
— Вот скажи лучше… — предложил Метелев. — Вопрос на засыпку… Почему управляем электростанцией все же мы, физики с высшим образованием, а не десятиклассники?
Сечкин прищурился и пронзительно посмотрел на Метелева.
— Смеешься надо мной? — спросил он. — Думаешь, совсем лопух Сечкин?
— Да не думаю я так! — засмеялся Метелев. — Но ты же сам сказал: десятиклассники и так далее… Но почему все же мы?
Лицо Сечкина стало обиженным, надутым.
Метелев перестал смеяться и подумал:
«Конечно… Высшее образование страхует недостаточную пока надежность АЭС… Сторожа с высшим специальным образованием… А что делать?..»
Он подождал еще некоторое время, но Сечкин ничего не ответил. Достал «Дукат», дрожащими руками зажег спичку. Закурил. Развернулся на вращающемся стуле к своему месту и молча, пуская густые и, как показалось Метелеву, какие-то нервные кольца дыма, уставился на самописец. Спина у Сечкина была очень выразительной. В ней ощущались несогласие и даже какая-то решительная, злая напряженность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая книга Григория Медведева, автора хорошо известной читателю «Чернобыльской хроники», включает цикл новых рассказов, повесть о трагически завершившемся эксперименте «Горячая камера» и очерк «После Чернобыля». В центре авторского внимания — наш современник, человек, как правило, поставленный в ситуацию экстремальную. Герои Медведева вынуждены делать выбор, который предопределяет самое главное — право на жизнь.
"После Чернобыля нет нужды разъяснять читателям, сколь остра и злободневна сегодня проблема: «Человек и АЭС», «АЭС и окружающая среда». Повесть «Энергоблок» об этом. В центре ее — начальник отдела радиационной безопасности В. И. Палин, всю жизнь отдавший атомной энергетике. Центральное событие повести — пуск атомной станции в тот момент, когда АЭС не готова к пуску; и расплата за торопливость — радиоактивное заражение водоемов, окружающего пространства и помещений самой станции.".
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.