Миг жизни - [17]
Вот мы и решили — баста! Бассейн над корпусом реактора водой не заполняем. Перегрузку атомной активной зоны ведем всухую. И даже термин придумали для такого дела — сухая перегрузка…
В этом случае предполагалось, что из заполненного по самый фланец корпуса реактора урановая кассета таким же, как и прежде, манером будет «загарпунена» перегрузочной машиной и извлечена вверх в ту же надреакторную шахту, в которой на этот раз не будет воды…
Но тут как раз и начиналось то самое новое и неожиданное…
Кассета оказывалась в воздухе «голенькая». А от нее ни мало ни много — где-то тысяч пятнадцать рентген в час…
Ну да ладно. Об этом потом…
Я как раз к двум ночи пришел на вахту и первый должен был начать перегрузку по новому способу.
Готовил мне работу и сдавал теперь вахту начальник смены АЭС Вася Крамеров. И хотя мы ходили в одинаковом звании, Вася все же был менее опытным в этом деле, ибо заступил на должность всего полгода назад. А в общем-то мы были одногодки…
Вася был костист и длинен. Лицо имел, попросту говоря, лошадиное. Вид строгий. В целом же в его внешности угадывались еле уловимые доброта и беспомощность.
Когда же он стал начальником смены и обзавелся окладистой курчатовской бородкой, ощущение домашности и какой-то интеллигентской беспомощности в его облике еще более усилилось.
Но больше всего меня смешила его предельная серьезность в отношении ко всему этому ядерному железу (будь оно неладно!), к которому я давно уже питал откровенное презрение. Не знаю — почему… Труднообъяснимое чувство… То ли оттого, что известно мне было все это ядерное варево до мельчайших деталей и запахов, то ли оттого, что была во всеобще раздуваемом атомном ажиотаже, возвеличивании Его Убожества Атома, какая-то скрытая ложь или, по меньшей мере, недомыслие… Не знаю… Ибо, думал я, как можно любить то, что приносит смерть? Правда, я сбрасывал со счетов дьявольской силы престижность от сопричастности к «атомному джинну», но все же…
Запах в центральном зале стоял привычный — сладковато-тошнотный. Я поскользил туда-сюда ботинком по белой нержавеющей облицовке пола. Скользко. Заметил на поверхности металла влажноватые подсыхающие полосы. Ясно! Санпропускница Маруся только что протерла все контактом Петрова (дезактивирующий раствор из смеси керосина и кислот). Дело нехитрое… Ведро с раствором контакта, швабра и половая мешковина… Маруся в резиновых перчатках по локоть, словно акушер-гинеколог, берет тряпку, опускает ее в ведро, отжимает коричневый пенящийся раствор, накидывает мешковину на поперечину швабры и — пошла-поехала…
Вася Крамеров стоит у металлических нержавеющих перил и с важным видом смотрит вниз, на заполненный водой реактор.
Блестящая полированная штанга перегрузочной машины зависла над самым уровнем. Ею-то и придется сцепляться с кассетой и извлекать далее насухо в воздух…
Я подошел ближе.
— Смотри, — сказал Вася важным голосом.
Я посмотрел вниз, на дно шахты.
— Все понятно, — сказал я, увидев нехитрое древнее приспособление.
Из рифленого листового железа (другого не нашлось) был сварен лоток с высокими бортами и в виде мостика переброшен от фланца корпуса реактора к порогу бассейна выдержки.
Мысль простая: если кассета сорвется с захвата во время транспортировки, то упадет в лоток. Оттуда ее можно будет зацепить крюком крана и скинуть в бассейн, что называется, вчерную, свалив на дно… А что делать?
Вася Крамеров не внял моему ответу и стал нудно и долго объяснять, что-де вот ему и мне выпала великая честь первыми осваивать новую технологию перегрузки атомной активной зоны…
Зеленые, сейчас очень серьезные глаза его слегка блестели от еле сдерживаемого волнения. Плоские впалые щеки чуть запунцовели. Голос был вещающим и торжественным.
— Мне все понятно, — повторил я. — Чистейшая деревня, Васек…
— Какая деревня?.. — спросил он удивленно, но «Васек» ему явно не понравился, и вытянутое лошадиное лицо его помрачнело.
— Все понятно мне! — снова и уже раздраженнее сказал я. — Будем хватать палки (в разговорном обиходе у эксплуатационников слово «палка» означает суточную дозу по гамма-облучению).
— Кто будет хватать?.. Какие палки?.. — удивился слишком интеллигентный Вася Крамеров. И, смущенно улыбнувшись, спросил: — Зачем так обнаженно?
«Но все же… — подумал я. — Как он быстро вошел в роль… И живет себе в полном согласии со своей завышенной самооценкой…»
— Давай посмотрим картограмму перегрузки, — предложил я, пока Вася Крамеров соображал, кто и какие «палки» будет хватать после того, как я приму у него смену.
Мы подошли к столу. Я — быстро и нетерпеливо, он — в некоторой задумчивости. Вполне может быть — он был обижен…
Картограмма перегрузки — это схема атомной активной зоны в плане, напоминающая по рисунку кусок пчелиного сота круглого очертания. Те же шестигранные ячейки, как у сота, только покрупнее. Каждая ячейка пронумерована. Любая операция по извлечению и перестановке кассеты фиксируется в картограмме и скрепляется росписью ответственного начальника смены.
Я придирчиво все проверил. Картограмма была в порядке. Имелась также запись в журнале заданий, сколько и каких кассет следует перегрузить и куда…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая книга Григория Медведева, автора хорошо известной читателю «Чернобыльской хроники», включает цикл новых рассказов, повесть о трагически завершившемся эксперименте «Горячая камера» и очерк «После Чернобыля». В центре авторского внимания — наш современник, человек, как правило, поставленный в ситуацию экстремальную. Герои Медведева вынуждены делать выбор, который предопределяет самое главное — право на жизнь.
"После Чернобыля нет нужды разъяснять читателям, сколь остра и злободневна сегодня проблема: «Человек и АЭС», «АЭС и окружающая среда». Повесть «Энергоблок» об этом. В центре ее — начальник отдела радиационной безопасности В. И. Палин, всю жизнь отдавший атомной энергетике. Центральное событие повести — пуск атомной станции в тот момент, когда АЭС не готова к пуску; и расплата за торопливость — радиоактивное заражение водоемов, окружающего пространства и помещений самой станции.".
КомпиляцияСодержание:СЕРДЦЕ ПОМНИТ (повесть)ПЛЕВЕЛЫ ЗЛА (повесть)КЛЮЧИ ОТ НЕБА (повесть)ГОРЬКИЙ ХЛЕБ ИСТИНЫ (драма)ЖИЗНЬ, А НЕ СЛУЖБА (рассказ)ЛЕНА (рассказ)ПОЛЕ ИСКАНИЙ (очерк)НАЧАЛО ОДНОГО НАЧАЛА(из творческой лаборатории)СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ:Заметки об историзмеСердце солдатаВеличие землиЛюбовь моя и боль мояРазум сновал серебряную нить, а сердце — золотуюТема избирает писателяРазмышления над письмамиЕще слово к читателямКузнецы высокого духаВ то грозное летоПеред лицом времениСамое главное.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».